Unknown - o bae5185ab1389b8b

приборы, потом склонился над неподвижно лежащим Виталием Тришиным и пощупал

пульс. Все в кабинете остановились, молча наблюдая за развитием событий. Архангел убрал

руку от Витиной шеи, вырвал из принтера распечатку и, пробежавшись глазами по графикам,

уронил бумажную ленту на пол.

- Кто следил за показаниями приборов? - задал он вопрос лишённым эмоций голосом.

- Я, - чуть слышно ответил дрожащий рядом курсант-медик.

Глеб даже не понял, что произошло потом. Стоявший спиной к нему Лехов теперь

повернулся плечом, а курсант, уткнувшись лицом в стену, сползал вниз, оставляя на

белоснежном кафеле широкую кровавую полосу.

- Отряд восемь-десять "Е", группа три, - всё тем же бесстрастным тоном обратился

Архангел, провожая глазами медленно сползающее на пол тело, - свободны.

Двадцать девять человек организованной колонной шагали по коридорам центра

теоретической подготовки, и гулкое эхо разносило стук подошв в едином ритме.

- Сегодня ударная доза была, - повернулся Толян вполоборота к шедшему рядом Глебу.

- Да, - кивнул тот и покосился на соседа, опасаясь услышать нечто, связанное с

инцидентом в процедурном кабинете. Подобные разговоры категорически не

приветствовались, как воспитателями, так и администрацией лагеря. И, несмотря на то, что

случай был уже не первым, все домыслы, предположения и теории относительно полезности

"медикаментозной профилактики" обычно рождались и умирали, не покидая пределов одной

головы. А если им всё же доводилось как следует пустить корни, созреть и распространить

вокруг деструктивное семя, тогда в дело шла прекрасно отлаженная система телесных

наказаний, косящая всходы сомнений на корню. Коса её проходилась не только по источнику

заразы, но и по всему контактировавшему со смутьяном личному составу. После пары таких

"покосов" разговоры о негативных эффектах и их жертвах становились в среде курсантов

крайне непопулярны, а зачинатель рисковал понести наказание прямо на месте, без

проволочек.

- Фигово, - продолжил Толян. - Значит, в субботу без добавки. Но ничё, - он нежно

похлопал обёрнутый салфеткой и лежащий в нагрудном кармане изюм, - мне пока хватит.

У Глеба с души отлегло. Преклов на счастье всем окружающим был верен себе. Если

смерть одногруппника его и беспокоила, то никак не больше, чем субботний рацион. Тут он

вряд ли лукавил. Хитрость и расчётливость были совершенно несвойственны Толе

Преклову. Окажись он от природы чуток поумнее - не протянул бы в лагере и года. Но ему

повезло. Гены скомпоновались таким замысловатым образом, что полное отсутствие

вышеозначенных черт характера компенсировалось столь же полным отсутствием почвы для

зарождения мыслей, которые следовало скрывать.

Многие одногруппники, да и воспитатели, считали Преклова откровенно тупым. Однако

это ничуть не мешало Толяну сдавать нормативы и тесты. Он вообще прекрасно вписывался

в жизнь и быт лагеря. Ему даже каким-то непостижимым образом удавалось сохранять

небольшой слой младенческого жирка на довольно плотной тушке, из-за чего та выглядела

обманчиво мягкой. Вид округлых розовеющих щёк, таких приторно гражданских, раздражал

воспитателей, поэтому гоняли Толяна обычно в хвост и в гриву. Но он не жаловался.

Никогда. По физподготовке Преклов имел одни из лучших в группе результаты, а недостаток

сообразительности компенсировал усидчивостью, благодаря которой мог вызубрить что

угодно.

Все зашли в аудиторию, расселись и достали планшеты. Минутой позже, ровно в

шестнадцать ноль-ноль, следом вошёл невысокий, крайне субтильного вида мужчина. Едва

синий мундир с золотым шитьём показался из-за двери, как двадцать девять курсантов

щёлкнули каблуками, вытянувшись по стойке смирно.

- Садитесь, - коротко махнул рукой Лейфиц и занял место за кафедрой.

Яков Лейфиц - редкий для "Зарницы" представитель "небоевых". Гарнизонная крыса.

Интендант. Бывший. Поговаривали, что его назначение в лагерь сопровождалось крупным

скандалом, чуть не вылившимся в трибунал. На новом месте Лейфиц прижился скверно.

Преподавательский состав "Зарницы", набранный сплошь из опалённых огнём, в

буквальном, зачастую, смысле, ветеранов, его не принял. Даже курсантам было видно, что

отношение к интенданту со стороны офицеров колебалось где-то между холодным и

презрительным. Колебалось, но не опускалось до нижней планки, по крайней мере, с виду.