Питер Сингер - Освобождение животных

перекрытием между видами от простых правоспособностей до ощущений удовольствия

и удовлетворения более сложных комплексных сфер ощущений.

Другие философы, заметно выделявшиеся в недавней философской дискуссии о

равенстве, на этот раз в своих аргументах делали ударение на правовые вопросы, в

основном обоснованные Ричардом Вассерстром, профессором философии и

законодательства в Калифорнийском университете в Лос-Анжелесе. В своей статье

«Права человека и расовая дискриминация» Вассерстром определяет «права человека»

такими, которые может иметь человек, а существа нечеловеческой природы иметь не

могут. Далее он отстаивает существование права человека на здоровье, благополучие и

на свободу. Защищая идею о праве человека на здоровье и благополучие, Вассерстром

говорит, что лица, живущие полноценной и во всем удовлетворяющей жизнью,

обладают возможностью (правом) отказываться от причинения им острой физической

боли. И затем он продолжает: «В реальном смысле наслаждение, восприятие

удовольствий и жизненных благ отличает человека от нечеловеческих существ».

Однако такое утверждение является невероятным и неслыханным, и если мы оглянемся

назад и постараемся узнать, что же означает это выражение «наслаждаться благами»,

мы найдем пример в части затронутого нами избавления от острой физической боли,

что предпосылкой такого избавления является способность к ощущению боли, если

живое существо лишено способности чувствовать боль, то невозможно облегчать то,

чего нет. Однако животные, как известно, ощущают боль так же остро, как и человек.

Поэтому, если человеческие существа имеют право на избавление от острой

физической боли, то оно не есть специальным правом только для человека. Животные

должны также его иметь.

Столкнувшись с вышеизложенной ситуацией, философы, стоящие на страже удобной

человеческой морали, увидели необходимость подкрепления наличия пропасти между

человеком и животными каким-нибудь нравственным базисом. Но в бесплодных

попытках найти конкретное отличие, с помощью которого можно было бы сделать это

без подчеркивания понятия «равенства» исключительной сферой людей, философы

начинают говорить вздор. Последним их прибежищем в спасении от неумолимых

фактов являются высокопарные фразы о неком «внутреннем чувстве достоинства

человеческой индивидуальности». Они говорят о «внутреннем достоинстве всех

людей», так, как-будто люди обладают чем-то таким, чего другие существа иметь не

могут, или же они говорят, что человеческие существа, и только они, являются

«конечной целью и ценностью для себя», в то время как «что-то другое, пытающееся

выступать как человек, может иметь ценность только для человека».

Конечно не все знают, что дело заключается в том, что привлекая внимание к

внутреннему достоинству человеческих существ, исполнители такой акции делают

решение философских проблем о равенстве настолько долгим, насколько и не

подвергаемым никакому сомнению. Раз уж в эту полемику втягивают нас маститые

ученые, то мы спрашиваем, как же это так может быть, что все люди, включая

младенцев, умственно дефективных, уголовных психопатов, Гитлера, Сталина и прочих

— имеют особый род достоинства или благородства, которого нет у слона, свиньи или

шимпанзе и они не смогут его когда-либо достичь. Мы видим, что ответ настолько

труден, насколько наше оргинальное требование демонстрирует слабость оправдания

неравенства человечества и других животных. В действительности эти два вопроса

можно свести к одному — разговорами о внутреннем достоинстве и нравственном

благородстве делу не поможешь, потому что какая-либо удовлетворительная защита

претензии, что все люди и только они обладают внутренним достоинством, обязательно

должна быть подкреплена рядом соответствующих весомых доказательств или

характеристик, что только существам рода человеческого присущи указанные качества

с указанием причин, благодаря которым люди эти качества имеют. Внедрить идеи о

достоинстве и благородстве путем подмены существенных факторов другими,

сводящимися к надоевшему перечислению отличий человека и животных — теперь

будет недостаточно. Красивая фразеология как последний ресурс тех, кто исчерпал

запас реальных доказательств — вот что ожидает нас в будущих диспутах.