Питер Сингер - Освобождение животных

высокомерие человечества относительно других видов, проявляют тенденцию к

благодушию, утверждая читателя в его спесиецизме. Теперь давайте посмотрим, что

современные философы говорили о теме, по которой я вел дискуссию в главе первой

этой книги по проблеме равенства подходов и относительно проблемы о правах живых

существ.

Весьма показательно, что любые дискуссии о равенстве и правах в нравственной и

политической философии почти всегда почему-то формулировались как обсуждение

проблем человеческого равенства и если прав, то прав человека. Результатом этого

является то, что к вопросу равенства животных никогда лицом к лицу не обращались

ни философы, ни их ученики, и это тоже показатель неспособности философии

подвергнуть сомнению имеющиеся убеждения. Пока что философы считают, что

обсуждать вопрос человеческого равенства без постановки вопроса о статусе существ

нечеловеческого происхождения — трудно. Причина этого всегда была и остается

очевидной (о ней я говорил в первой главе) — это стремление уйти от методик, в

которых принципы равенства придется толковать и защищать, если конечно их кто-то

будет защищать вообще.

Сегодня лишь небольшое число философов готовы поддержать строгое политическое и

иерархическое структурное устройство. Откровенные расисты или горячие

приверженцы прав человека почти никогда не скрещивают копья на страницах

философских журналов. Господствующим тоном в современной философии является

идея, что все человеческие существа равны. Проблема сейчас заключается в том, каким

образом интерпретировать этот лозунг, чтобы тут же не высветилась его неверность,

ложность. В большинстве случаев люди демонстрируют именно свое неравенство; и

если мы ищем какую-либо характеристику этого, то такая характеристика должна быть

приведена к очень низкому общему знаменателю, отражающему мрачный, если не

страшный перечень человеческих недостатков. Так, неправильная трактовка постулата,

что все люди равны, может приводить к абсурдному переносу характеристики одной

группы людей на всех людей. Например, все люди, и не только люди, способны

чувствовать боль, и в в то же время только люди обладают способностями решать

комплексные математические задачи, но не все люди могут делать это. Если с другой

стороны мы решили (и я это доказывал в главе первой), что такие характеристики мало

применимы к решению проблемы равенства, и равенство должно основываться на

нравственном принципе равного рассмотрения интересов скорее, чем на обладании

ряда характеристик, то и тогда будет даже более трудно найти какой-либо базис для

исключения животных из сферы объектов, претендующих на рассмотрение такого

понятия, как равенство.

Вот почему любой философ, намереваясь посвятить себя отстаиванию прав на

равенство, почти всегда оказывался не готовым говорить о чьем-либо равенстве, кроме

равенства человека. Вместо признания видовой дискриминации и узурпирования одним

из видов земных животных гегемонии (на сегодня это пока что человек, а не

инопланетяне), большинство философов старается примирить равенство в сфере

человечества и неравенство животных с человеком, прибегая при этом к аргументам,

которые можно считать или обходным маневром или отклонением от темы.

Давайте в качестве первого примера рассмотрим цитату из статьи Вильяма Франкина,

хорошо известного профессора философии, который преподает в Мичиганском

университете: «...всех людей можно трактовать как равных не потому, что они

действительно равны во всех отношениях, а просто потому, что они люди. Они люди,

потому что у них есть эмоции и желания, и они способны мыслить и, следовательно,

способны наслаждаться богатой жизнью в смысле, в котором другие животные делать

это не могут».

Но что же понимается под этой богатой жизнью, наслаждаться которой способны все

люди, а вот животные — нет? Конечно, каждое чувствующее существо способно

провести жизнь более счастливую или менее несчастную, чем, возможно, другая жизнь

и поэтому может претендовать на то, чтобы этот факт был принят в расчет. В этом

отношении различия между человеком и другими животными не являются столь

острыми, а скорее могут быть определены, как философская категория целостности

ощущений, по которым мы двигаемся постепенно и с частичным взаимным