Andrew - o 0a115616b968c99b

голову и сказал: «Кто-то по лестнице бежит, слышишь?»

Марфа перегнулась через перила и крикнула: «Джон! А ну быстрей сюда! А то не успеешь!

-Иди, иди, - подтолкнул его Питер, - и помни, - если дочка, то мальчик у вас еще будет,

обязательно!

Джон перекрестился, и, поспешив вслед за Марфой, на ходу спросил: «Бабушка, а почему

так внезапно?»

-Дети не спрашивают, дорогой мой, - бросила через плечо женщина. «Но все хорошо, все

хорошо, не волнуйся».

Он толкнул дверь и, увидев распущенные по спине, светлые волосы, бросился к ней. «Ты

тут, - выдохнула Энни, и, вцепившись в его руку, - до боли, - простонала: «Матушка!»

-Ну, еще чуть-чуть, милая, - Мэри подняла голову и Джон подумал: «Вместо свадебного

обеда вот что получилось».

-Я здесь, я с тобой, - шептал он жене, обнимая ее, держа за плечи, зажмурив глаза.

Энни закричала, - отчаянно, протяжно и он услышал какой-то другой голос – жадный,

захлебывающийся, сильный.

-Молодец, - миссис Стэнли завернула ребенка в салфетку. «Ну, откройте глаза-то, муж с

женой, посмотрите, кто у вас родился».

-Мальчик, - сказала Энни, плача. «Сэр Роберт Пули. Бабушка, мама – мальчик». Джон, едва

дыша, принял сына – он был светловолосый, красненький, со сморщенным, недовольным

лицом. Мальчик поерзал, и, оказавшись в руках у матери , еще покричав – вдруг

успокоился».

-Иди, милый, - Мэри обняла его. «Иди, Джон Гудзон, у вас сын – здоровый и крепкий». Он

поцеловал жену в щеку, шепнув: «Я люблю тебя», и, не видя, куда идет, шатаясь, - нажал на

бронзовую ручку двери.

-Выпей-ка, - раздался голос дяди. Джон взял серебряный бокал, и, выпив залпом

обжигающую жидкость, закашлявшись, спросил: «Это что?»

-Женевер, от адмирала, - Питер подтолкнул его к лестнице. «Пошли, там дядя Джованни из

дворца вернулся – расскажет тебе, как они с матушкой титул для вашего сына получили. И

вообще, - он посмотрел на Джона, - мы там бутылку бургундского распиваем, так что –

милости прошу, капитан Джон».

-Я еще не капитан, - смущенно сказал юноша.

-Ну, значит, скоро будешь, - отозвался Питер, легко сбегая вниз по лестнице.

Марфа приняла поднос из рук миссис Стэнли и тихо спросила: «Как они там?»

-Джон ее бульоном с ложечки кормит, - так же тихо отозвалась акушерка. «А Роберт лежит

на кровати, спит, и они все время повторяют: «Какой хорошенький!»

-Ну, пусть одни пока побудут, - рассмеялась Марфа, и, отдав поднос домоправительнице,

попросила: «Майкл, открой-ка еще бутылку, а то две свадьбы и роды, и все в один и тот же

день – даже для меня многовато».

-Какой это правнук, матушка? – рассмеялась Мэри. Виллем потянулся за лежащей на столе

Библией и ответил: «Вот, записали только что. Восьмой. А внуков – он прищурился, -

семнадцать».

-Чтобы восемнадцатый был следующим летом, - шепнула Марфа на ухо дочери. Та только

покраснела, и, накладывая себе устриц, сказала: «Так хорошо, когда дети спят. А дядя

Джованни, когда Констанцу и Николаса в усадьбу отвезет – сразу на корабль после этого?»

-Да, в Данциг, а оттуда – в Варшаву, ко двору короля Сигизмунда, - ответила мать, вздохнув.

«Может, хоть что-то о Теодоре с Лизой узнать удастся».

-Ну, как мой новый внучатый племянник? – раздался из передней голос Питера. «Не ешьте

все устрицы, я сейчас помою руки и сяду ужинать».

-Так тут две сотни, мистер Питер, - отозвалась мистрис Мак-Дугал, - на всех хватит. Белого

вам налить?

-А как же, - мужчина зашел в столовую, и, вытирая руки шелковой салфеткой, достал из-за

камзола письмо: «Вам, матушка, сегодня в контору пришло, из Амстердама. Только рука не

Мирьям, незнакомая какая-то, - он нахмурился. «Не от штатгальтера ли?»

-Штатгальтер, - ядовито сказала Марфа, потянувшись за конвертом, - вряд ли станет слать

почту в контору «Клюге и Кроу», дорогой мой. У нас с ним другие способы переписки.

Она бросила один взгляд на конверт и, распечатав его, не глядя, положила руку поверх руки

Виллема. «Я ее один раз такой видел, - вспомнил адмирал, - там, в Угличе, ночью, когда она

в меня из пистолета целилась. Господи, какая она бледная».

Марфа отложила листок и тихо сказала, вскинув прозрачные, зеленые глаза: «Теодор и Лиза

в Амстердаме, с детьми. Господи, - женщина перекрестилась, - спасибо тебе».

За столом повисло молчание, и Питер вдруг подумал: «Он меня на санках катал, там в

Угличе. И снежную крепость со мной и Митенькой строил».

Он поднялся и сказал: «Я тогда вернусь в контору, велю, чтобы вам оставили каюты на