Бьернстьерне Бьернсон - Свыше наших сил (1 часть - 1883, 2 часть

Фалк.Господи! Да это же, кажется, Отто Херре. Наш magister bibendi! [2] Учитель пития, главный пьяница (лат.).

Отто Херре(приветствуя Фалка). Да, ваше преподобие. Точнее будет сказать: это то, что осталось от Отто Херре!

Фалк(про себя). Господи ты боже мой!

(Начинает шарить в карманах.)

Отто Херре.Конечно, если все обсудить и обдумать, я сказал бы, что осталось-то самое лучшее. Но время не было ко мне милосердно, ваше преподобие!

Фалк.Да, да! Я вижу это!

(Тихо.)

Приходи ко мне, когда тебе будет очень плохо! Видишь ли... сегодня, я... право же, я роздал всю мелочь, какая была при мне. Вот все, что у меня осталось — полкроны.

Отто Херре.Спасибо, ваше преподобие! Великое спасибо! Недаром я всегда говорил народу, что у вас великодушное сердце!

(Уходит.)

Андерс Колл(спрятавшись за домом над дорогой выжидал, пока минует процессия, теперь выходит и направляется навстречу Отто Херре). Ну, как?

Отто Херре.Да ведь ты дал мне только полкроны!

(Уходит по тропинке вверх.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Фалк(Хансу Бро). Поверишь ли, этот человек в трезвом виде всегда уныл и подавлен. Впрочем, если бы я пережил такое, я тоже запил бы!

Ханс Бро. Да-да, это бывает, это часто бывает.

Фалк.Он как Ерихонская роза: иссушен однообразием серых будней. Но стоит влаге прикоснуться к нему, как он распускается и улыбается самым праздничным об­разом! Да, друзья мои, когда я говорил над могилами, я чувствовал, что всю боль сердца моего я смогу излить перед вами только здесь, внизу.

(Взбирается на несколько ступенек по лестнице и садится.)

(Люди толпятся вокруг него.)

Я начал и кончил свою речь одними и теми же словами: мы не должны осуждать ее! Пусть ее судит тот, кто знает все наши помыслы. Мир ее скорбному сердцу! Мир имени ее! Самое худшее в таких испытаниях, как забастовка,— это чувство безысходности, к которой забастовка приводит столь многих. Говорят, что в отчаяние впадают только наиболее слабые. А я скажу вам, что в отчаяние впадают наиболее восприимчивые, те, кто острее всего чувствует свою ответственность, — словом, часто самые лучшие и впадают в отчаяние! И, в сущности, лучшие страдают больше всего, принимают на себя самые тяжелые жертвы.

(По жестам присутствующих можно понять, что многие согласны с этим.)

Я не стану возлагать на кого-либо вину за все случившееся. Но ведь любой из нас хорошо знает, как трудно вам приходится, как горько, когда ребятишки лепечут: «мама, еще немножко хлеба, мама! Дай мне еще поесть, мама!»

(Среди слушающих волнение.)

(Тихо.) Я вношу свою лепту каждый день.

Голос из толпы(тихо). Да, ты добрый!

Многие голоса(тихо). Да, да, ты добрый!

Фалк.Иначе я не имел бы права прийти сюда и сказать то, что я говорю. Мое мнение, мой совет вот какой: такая забастовка... величайшая забастовка из всех, какие у нас были... такая забастовка не может быть длительной. Правда, за последнее время поступило много неожиданных крупных пожертвований, — но накормить нужно слишком многих. Теперь уже все знают, что такое голод. Но ничто так не подавляет, как отчаяние; помните об этом. Приближается время, — и время это может наступить скорее, чем кто-либо из вас предполагает, — приходит время, когда никто не сможет совладать с силами, которые были развязаны. Я уже вижу признаки этого. Я слышу угрозы, насилия и убийства...

Слепой Андерс.Насилие и убийство... да, да. да, да...

Фалк.Что ты сказал, старина?

Ханс Бро.Да ведь это же старый Андерс: он только об одном и говорит.

Фалк.А! Пусть он говорит...

Слепой Андерс.И с ней ведь так было... ах, бедная, бедная!

Фалк.Знаю, знаю... Ты уже говорил мне... Мы ведь шли вместе...

Слепой Андерс.Нет, я не о ней. У меня была еще младшая, та, что ушла в город, в богатый дом. И над ней тоже сотворили насилие.

Фалк.Да, да... мы помним это. Но сейчас не об этом речь, Андерс.

Слепой Андерс.Но вы же сами говорили: насилие и убийство... а это было насилие... Ей было так стыдно, так стыдно. Вот и произошло еще одно убийство. Господи, спаси нас и помилуй!

Фалк.Мы все это знаем, дорогой Андерс!

(Пауза.)

Возвращаясь к тому, что я говорил, скажу еще раз: от­чаяние опасный спутник; и оно уже среди нас. Ведите же себя так, чтобы не пришлось оказаться виновными в том, чего вы сами не хотели.