Александр Горохов - Предназначение. Сын своего отца

напряжѐнно молчали, готовясь встретить врагов градом стрел из оружия, захваченного на

корабле.

Похоже, что прячущиеся на противоположном берегу не заметили засады. Кусты

раздвинулись, и среди ветвей показалась массивная конская голова.

Ночной лес всегда полон неожиданностей, и любой путник, пеший ли, конный,

держа путь лесной дорогой, чутко прислушивается ко всему. Шорох листьев от

случайного ветерка, крик испуганной птицы, шелест травы под ногами кинувшегося

прочь зверька, - всѐ становится источником напряжѐнного ожидания. Даже самая

обыкновенная лужа на тропе может оказаться сложным препятствием, когда лишь свет

далѐких звѐзд помогает разглядеть дорогу. И только опытный и смелый человек решится

отправиться в путь в кромешной тьме девственного леса, борясь с ночными страхами. Но

не звери страшны ему в чаще. Мало кто из лесных жителей решится приблизиться к

человеку и, тем более, напасть на него. Нет в ночном лесу никого опаснее человека, вышедшего навстречу путешественнику, так как лишь уверенность в себе, превышающая

страх, может толкнуть его на этот шаг. Или отчаяние, доходящее до безумия. Но никто не

скажет наверняка, кто опаснее: сильный, не знающий страха, или отчаявшийся безумец.

Как никто не определит, кто безумнее: сумасшедший или уверенный в себе настолько, что

осмелился встать поперѐк дороги хорошо вооружѐнному мужчине.

Милтон Рейли резко натянул поводья, едва не наехав конѐм на белое пятно.

-Остановись!

Негромкий твѐрдый голос звучал уверенно, и разбойник машинально нащупал

рукоять меча.

-Кто ты такой, чтобы меня останавливать? Уйди с дороги.

-Что тебе моѐ имя? Достаточно с тебя и того страха, которым ты пахнешь сейчас.

Но если тебе просто интересно, считай меня своей судьбой.

Рейли рассмеялся, расслышав в голосе говорившего дребезжащие нотки.

-Уж не пугаешь ли ты меня, старик? Прочь с дороги, если хочешь умереть в своей

кровати.

-Моя жизнь всецело в руках Всевышнего, и это Он послал меня навстречу тебе.

-Чего это Он вспомнил обо мне? Уж не желает ли, чтобы я стал Его служителем?

Тогда Он ещѐ глупее тебя!

-Не кощунствуй, не то постигнет тебя Его кара!

Грабителя уже начал раздражать этот разговор, и он нетерпеливо тряхнул

поводьями.

-Чего ты хочешь, старик?

79

-Я хочу, чтобы ты раскаялся в своих грехах, Милтон Рейли, и бросил своѐ кровавое

ремесло. Очисть свою душу от злобы, истекающей из тебя, словно из треснувшего

кувшина. Прекрати нести людям горе.

-Раскаяться? В чѐм?

-В отнятых тобой невинных жизнях, в реках пролитой крови, в предательстве своих

друзей, во лжи и ненависти. В замыслах своих кровавых. Откажись от задуманного тобой, ибо все твои уже совершѐнные преступления бледнеют рядом с тем, к чему ты хочешь

привести свой народ. Опомнись!

Рейли почувствовал, что его рот сводит от злобной гримасы.

-Замолчи, старик! Мне наплевать на этих людей. Меня лишили всего, что я имел, меня заставляли умирать от непосильной работы. Те самые люди, которых ты просишь

пожалеть. Они заковали меня в цепи, словно бешеную собаку и несколько лет били

плетьми, чтобы я усерднее приближал свою смерть. Они всю жизнь старались убить меня

за то, что я не хотел жить в этих цепях. Именно от них я вынужден был прятаться в

грязных и вонючих звериных норах. И мне надоело! Я снова хочу денег, власти, свободы.

Настоящей, а не такой вот, лесной! И горе тому, кто станет мне мешать. Прочь, старая

сволочь, или я снесу тебе голову!

Рейли вынул меч и тронул коня, но старик и не думал отходить, подняв на уровень

груди левую руку. Конь словно наткнулся на невидимую преграду, встревожено заржав.

-Конечно, ты можешь убить и меня, как убил десятки других, но я всѐ равно

сделаю своѐ дело, остановлю тебя, обезумевшего кровожадного зверя. Ты умрѐшь, как

бешеная собака. И смерть твоя будет куда страшнее, чем ты можешь себе предста...

Бандит в ярости взмахнул мечѐм и по широкой дуге обрушил его на шею старика,

оборвав того на полуслове. Брызнувший фонтан крови перепугал лошадь, и та взвилась на

дыбы, едва не выбросив Рейли из седла. Грабитель с трудом успокоил животное, чуявшее

запах свежей крови и настороженно фыркающее на лежащего поперѐк дороги человека.

-Ты не успел, -хохотнул убийца, -и сам виноват в своей смерти.

Его последние слова потонули в грохоте шквала, обрушившегося на лес, словно