Александр Горохов - Предназначение. Сын своего отца

зависимости от тяжести содеянного, кто уха, кто большого пальца, а кто и кисти руки.

Мало кто из нищих не имел видимых увечий, хотя довольно редко кто-то из

увечных впадал в нищенство. Суровые времена, жестокие нравы, рубящее и режущее

оружие, имеющие широкое хождение, - всѐ способствовало частым и серьѐзным увечьям, которые сваливались не только на бедных, но и на вполне зажиточных обывателей. А

имея деньги, имущество или достаточное количество родственников, способных

трудиться на земле, калека мог без особой печали глядеть в завтрашний день. Одноглазые, 142

однорукие, хромые купцы, крестьяне и ремесленники не только не были обузой для семьи, но и сами являлись кормильцами. Но больше всего увечий получали те, кто связан с

королевской службой. Мало кто из служивых не носил на своѐм теле, конечностях или

лице отметин вражеской стали. Поэтому рассечѐнное лицо, изуродованные носы или

обрубленные пальцы почти безошибочно выдавали в человеке воина, бывшего или

настоящего. Но случалось, когда не сумев вынести ударов судьбы, человек скатывался на

дно, оказавшись на улицах большого города, которые становились ему домом уже до

конца его дней. Конечно, были и исключения. У бывшего Чѐрного Рыцаря в Кроне, который он избегал первые семь-восемь лет после окончания междоусобицы, жили двое

или трое знакомцев, сумевших выкарабкаться из болота нищеты. И он в любое время мог

появиться у них на пороге, не рискуя оказаться нежеланным гостем.

Как и обитатели трущоб, эти люди, став приличными обывателями, свято чтили

неписаный кодекс чести, первый пункт которого гласил: «Помоги ближнему своему, ибо

он тебе - брат.»

В «берлогах» Старого Порта, - района, прилегающего к старинным портовым

сооружениям, преспокойно жило значительное количество разыскиваемых по всей стране

преступников. В подвалах полуразрушенных трущоб постройки едва ли не короля Артура

текла своя жизнь, неподвластная Лорду-градоначальнику. Здесь действовали свои законы

и правила, нарушить которые без последующего возмездия было невозможно. Как

невозможно было появиться в кварталах «берлог» постороннему человеку без

сопровождения или хотя бы рекомендации «старожила». Такого заблудшего в лучшем

случае заворачивали назад, предварительно расспросив о целях визита и предупредив о

нежелательности его повторного появления, если человек забрѐл случайно или из

любопытства. Если же он шѐл по делу, - всѐ зависело от его поведения. Либо дело

решалось за приемлемое вознаграждение, либо посетитель лишался того, с чем пришѐл.

Нередко - вместе с жизнью.

Привилегированной считалась лишь одна каста - «убогие». Никто не имел права

обидеть калеку, если тот не нарушил местных обычаев. В случае чего обидчика ждало

суровое наказание, способное превратить его самого в такого же калеку. Физический

недостаток, таким образом, служил и пропуском в закрытый район города, и защитой от

любых притеснений.

Наверное, Блэк сумел бы когда-нибудь присоединиться к тем своим приятелям,

сумевшим поменять место обитания на более престижные кварталы, если бы не ненависть

короля ко всем, кто был хоть как-то связан с герцогом Парном. Именно поэтому ему

приходилось жить как можно незаметнее. Лишившись всего небогатого имущества в

результате конфискации, бывший Чѐрный Рыцарь рисковал лишиться и жизни, узнай его

кто из старых знакомых.

Его подобрали на следующий день после штурма Кло. Очнувшись ночью, он не

стал стонать и звать на помощь. Обливаясь кровью из вновь открывшейся раны, Блэк

сумел снять с себя всѐ, что выдавало в нѐм сподвижника Парна, и убраться подальше от

крепостных ворот. Но едва он начал оправляться в лазарете, куда попал в бессознательном

состоянии, по его душу объявились какие-то чиновники. Ловко симулировав потерю

сознания, Блэк дождался вечера и бежал.

Имени беглеца никто не знал, так что розыск оказался безуспешным. Год он

прятался в лесах Кло, пока рыцари нового Регента не принялись прочѐсывать местность в

поисках скрывающихся мятежников. Потом были Колем, Рантон, Тор, Рив, снова Кло.

Появляться в Парне и Кроне беглец считал опасным, а в Расс нищих калек не пропускали: своих хватало.

Годы бродяжничества сделали своѐ дело, и однажды худой однорукий мужчина с

замиранием сердца пришѐл в Крон. И город не узнал его, встретив полным безразличием: кому нужен какой-то пеший калека в рванье.