Александр Горохов - Предназначение. Сын своего отца

Он болен и просил Вас приехать к нему на «Ветерок».

Командующий морскими силами поморщился. Он и так бросил всѐ, чтобы

помчаться в порт для доклада о морском бое. Теперь ему предлагают усесться в шлюпку и

плыть на корабль.

-Он, вероятно, ранен?

139

-Да, Ваше Сияттельство. Именно поэтому он не смог передать рапорта в

письменном виде.

Де Торро и в самом деле едва держался на ногах. Точнее, его поддерживали двое

таких же оборванных и обожжѐнных матросов, перевязанных на скорую руку.

На палубе высокого гостя встречали перешедшие с корвета, подоспевшего на

помощь «Ветерку», матросы. Их легко можно было отличить по чистенькой свежей форме

и более молодцеватому виду. Но на них адмирал и не обратил внимания.

-Ваше Сиятельство господин Лорд-адмирал! -едва слышным голосом начал

капитан. -Вверенный мне бриг «Ветерок» прибыл в порт Крон для передачи захваченных

в бою пленных, лечения раненых, мелкого ремонта такелажа и оружия, а также

пополнения команды...

-Оставьте! -махнул рукой командующий.

Ему и без доклада было видно, что корабль почти не повреждѐн, а уцелевшие два

десятка членов команды вряд ли скоро смогут выйти в море. Все они имели хотя бы по

одной ране. Как и шестеро скрученных верѐвками пленников.

-Скажите лучше: что с нордийским кораблѐм?

-Потоплен, Ваше Сиятельство. Вместе с остатками команды и нашими павшими

товарищами. Нападение на монастырь, где находится принцесса Карина, не состоится!

Глаза де Торро закатились, и он уронил голову на грудь.

-Простите, Ваше Сиятельство, -извинился за командира высокий матрос с

обожжѐнной щекой и забинтованным боком. -Господин капитан часто теряет сознание.

Путники, остановившиеся из-за разгоревшейся на дороге схватки, всѐ ещѐ не

решались подъехать. Лишь когда из погони вернулись рыцари, осмелились подъехать к

месту кровопролития.

-Проезжайте, проезжайте живее! -поторапливал глядящих во все глаза крестьян

деревенский рыцарь.

А поглядеть было на что.

Трое мѐртвых нордийцев валялись ещѐ не прибранными. Двое юношей, один с

кровавым пятном вокруг рваной дыры в кольчуге, а другой - без видимых повреждений, лежали на какой-то рогожке без движений. Рядом с ними маялся седоволосый старик, вокруг которого сновал однорукий калека. Рыцари сволокли в кучу имущество,

подобранное на поле возле мѐртвой лошади, и теперь принялись обшаривать убитых

нордийцев.

Со стороны Развилки медленно грохотали три повозки, сопровождаемые ещѐ

одним рыцарем.

-Что случилось, а, командир? -не выдержал один из крестьян, обращаясь к

сопровождающему.

-Не видел, что ли? Разбойники нордийские вконец обнаглели. Среди бела дня

нападают. Видал, каких мальчишек порешили. Одного прямо в сердце. А наставнику руку

чуть ли не совсем перерубили.

-А другой парень чего?

-Шею сломал. За теми гадами погнался, они его лошадь убили. Вот он и угробился, бедняга.

-И куда их теперь?

-Как куда? Разбойников зароем где-нибудь. Старика на лечение в деревню увезѐм, а его мальчишек похороним, где он укажет.

140

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Крон для всех приезжих - в диковинку. Огромный древний город, живая легенда,

дышащая история. Порт, начинавшийся с грубого причала для первой баржи поселенцев.

Замок Крон, короной увенчавший вершину холма. Его построили ещѐ при Короле Артуре!

Не найти, конечно, самых первых модульных домиков, попавших в беду пассажиров и

экипажа межзвѐздного корабля, но и по сей день некоторые богачи кичатся вделанными в

стены своих хором проржавевшими кусками их обшивки.

Здесь, в скопище народа, съехавшегося на одно из двух главных событий года, кого

только нет: и суровые рыбаки с побережья Кло, и гордые драгонские горцы, и

добродушные рантонские крестьяне, и деловитые веркские купцы, и опалѐнные жарким

пламенем печей артурские кузнецы. А уж о столичных пройдохах и говорить нечего. Эти

издалека приезжего чуют и облапошить норовят. В диковинку нордийцы попадаются.

Говорят даже, что их посол по городу шныряет, вынюхивает…

Но уж в чѐм настоящая гордость столицы, - так это в еѐ военных. То тут, то там

плащи, доспехи, шлемы, гербы. И каждый преисполнен достоинства, даже головы не

повернѐт в сторону едва начинающих оперяться юношей. Ещѐ бы! У того - герб

Лендлорда Чѐрт-те-знает-каковского, другой - с цветами личной охраны короля, третий -

со знаками отличия командира сотни: большая шишка!