Федор Соколов - Выбор Бога

все еще была очень острой, и практически каждый день

начинался с того, что я рыдала в подушку. Первые месяцы вообще

было невыносимо тошно, я их плохо помнила. Горе и скорбь,

слезы и воспоминания. Олег глядел на меня с фотографий,

висевших на стенах комнаты, этих немых свидетельств

бесконечного счастья двух любящих друг друга людей, которые

обнимаются, целуются, смеются.

Потом я убрала из спальни все его фотографии. Нет уже этих

людей. Одного нет вообще, а другой не может быть счастливым.

Какая нелепая смерть! И главное, меня не было рядом, уехала в

Донской монастырь на Валдай, поработать, отдохнуть душой,

чуть отвыкнуть от детей и мужа, чтобы вернуться к ним с новыми

чувствами, а вернулась на похороны. Господи, за что? Почему?

Сейчас стало немного легче, иногда могу и не заплакать по

утрам. Боль притупилась, пришло сознание, что надо жить

дальше, есть работа и обязанности перед другими людьми.

Есть дети, Олега продолжение, которые требовали внимания и

отвлекали от горя больше всего. Они и помогли придти в себя и

жить дальше.

И еще чувство женского прагматизма и ответственности за тех,

кто рядом.

Чувствую, что сегодня сумею начать утро без слез.

А вот и первый мой помощник.

Дверь в спальню тихонько раскрылась, и сонный Глеб без

лишних слов забрался ко мне в кровать, прижался теплым

детским телом, поворочался немного и через минуту засопел. Я

потихоньку гладила его светлые волосы, вдыхая родной запах.

110

Сегодня суббота, могу поваляться в кровати подольше, вот так,

прижимая его к себе.

Глеб, этот обычай полежать с родителями в выходные, при-

думал, когда ему было года полтора. Мы пытались возражать, у

нас с Олегом были и другие занятия по утрам, более приятные для

любящих друг друга людей, но младший сынишка был тверд

характером, и остановить его могла только вовремя закрытая на

защелку дверь спальни. Так что мы с мужем иногда занимались

любовью рядом со спящим сыном.

После смерти Олега утренние визиты Глеба стали чаще, он

жалел меня, вытирал мне слезы, приносил воды из кухни, потом

засыпал рядом, когда я успокаивалась. С ним как-то было легче.

Опять открылась дверь, и в спальню проскользнула Соня,

поправляя на ходу сползающие пижамные штаны, залезла под

одеяло с другой стороны, несколько раз перевернулась со спины

на бок, ища удобное положение, и тоже заснула.

Сонька – наш с Олегом приемыш. Когда после Глеба выяс-

нилось, что больше у меня детей не будет, дисфункция щи-

товидки, и пожизненный ежедневный прием эльтероксина, а так

хотелось третьего ребенка, то мы удочерили из детдома

пятилетнюю девочку.

Это больше была идея Олега, чем моя. Ему очень хотелось

дочку, я-то не особо стремилась к еще одному ребенку, хоть

между сыновьями разница и была в шесть лет, но от пеленок и

детских болячек отойти не успела. Олег присмотрел маленькую

девочку, или она его, я так до сих пор и не знаю, во время ремонта

детского дома, и я не разу не пожалела, что теперь у нас есть и

дочь. Не знаю, как бы я одна справлялась с четырьмя, сейчас уже

с тремя мужиками в доме, если бы ни ее благотворное влияние на

эту мужскую компанию, временами грубую, временами просто

неуправляемую.

Год мы приручали маленькую Соню. Или она нас? А закон-

чилось все тем, что в одно прекрасное утро в нашей постели уже

сопели двое детей. Правда, недолго продолжалось это счастье…

– Господи, Андрей, а ты куда? – прошипела я.

К нам присоединялся мой старший сын. Ему уже тринадцать.

За последний год вытянулся, подрос сантиметров на десять, уже

подросток, но тоже не прочь полежать рядом с мамой в постели.

111

Андрей деликатно примостился со стороны Глеба и заснул

быстрее младших. Это сейчас он спит в любом положении, а,

когда был грудной, то дал молодой маме жару, не спал ночами.

Ну вот, почти вся моя семья со мною рядом. Греют как печки,

а одеяло не откинешь.

Извини, Олег, сегодня я плакать с утра не буду. Это я так,

шучу, знаю, что мои рыдания он не одобрил бы. Зачем горевать

так долго? Олег любил жизнь, любил детей, любил меня, и сейчас

любит, просто он далеко.

Сейчас самое время рассказать читателю, почему я не в мо-

настыре, я же все для себя решила в предыдущей главе.

Олег не смог нас встретить, когда мы с Февроньей прилетели

из Германии, сломалась его машина, не доехал до Таллинна.