Виктория - o 6c05a670f54cb787

было меня спасти. – Саша – отличный боец, а может Костя?

- Драться с ней буду я.

Неожиданно в центр выходит высокий парень. Прежде чем оценить его лицо, я обращаю

внимание на мускулистые руки, широкую спину. Мне хочется закричать от ужаса и

молниеносно убежать, но потом я смотрю ему в глаза и прирастаю к месту. Его

безразличие, его холод. Я вдруг понимаю, что Леша был прав – живой выйти отсюда будет

слишком сложно.

- Ты? – Шрам искренне усмехается. – Вот это развлечение на ночь!

- Включай свой секундомер, - рявкает парень. – Засечем, за сколько секунд я её вырублю.

- Подождите! – с вызовом кричу я. – Я не собираюсь ни с кем драться!

- Тебя никто не спрашивает.

- Ещё как спрашивает! Это не справедливо! Тебе достаточно ударить меня один раз – и

всё, я в нокауте! В чем же тогда смысл поединка?

- Хватит разглагольствовать! – недовольно протягивает мой соперник и встает в

оборонительную позу. – Или ты пытаешься защититься, или я тебя убью.

Ужас пробегает по спине, и я слышу, как дико стучит в груди сердце. На несколько секунд

меня прорезает тьма: остаюсь лишь я и глаза моего противника: его холодные, мертвые

глаза.

Мне определенно не становится легче.

Начинаю отступать назад, как вдруг какая-то низкая девушка вырывает из моих рук

Карину.

- Не трогай её! – зло кричу я и кидаюсь к брюнетке. – Убери от неё свои руки!

- Остынь, гостья, - усмехается Шрам, в тот момент, когда толпа рук толкает меня в центр

круга. – Твоя сестра уйдет домой в целости и сохранности, если ты пройдешь испытание.

- Но я не пройду его.

- Главное принять вызов: исход не так важен.

- Исход не важен? – нервно удивляюсь я. – Не важен?!

Не обратив внимания на мои крики, Шрам поднимает руку, и толпа начинает

скандировать: Макс! Макс! Макс!

Отлично. Теперь я хотя бы буду знать имя своего убийцы.

- Деритесь, - командует парень, и меня сковывает ужас. Я прирастаю к месту и впяливаю

взгляд в противника. Неужели он не понимает, что я обречена? Неужели ему доставит

удовольствие избить девушку, которая даже не успеет поднять на него руку?

Максим спокойно подходит ко мне и, издеваясь, толкает в плечо.

- Ну, что, готова, чужачка?

Я не отвечаю.

При мысли о том, чтобы просить у него пощады, у меня начинает горчить во рту.

Я глубоко вдыхаю и выставляю руки перед собой. Господи, может я и смогу победить его?

Может, у него есть Ахиллесова пята и мне удастся найти её за первые несколько секунд?

Может, он внезапно передумает и…

Живот пронзает резкая боль. В тот же момент, я отлетаю в сторону от удара в плечо, и

буквально слышу, как внутри что-то ломается. Перед глазами проносится тьма, я кренюсь

на бок, и едва удерживаю равновесие. Люди вокруг продолжают скандировать имя моего

противника, они орут, смеются, кричат, и только я мечтаю проснуться и осознать, что все

происходящее страшный сон. Но желания так и остаются желаниями. Максим хватает

меня за волосы и ударяет в живот, опять, только сильней, гораздо жестче, и я чувствую

новую боль. Перед глазами взрываются краски: зеленый, синий, желтый. Аттракционы, лица подростков, асфальт – всё смешивается, начинается крутиться. Я пытаюсь задеть

парня, молочу руками в разные стороны, вялая, заторможенная, слабая, но он ставит мне

подножку. Моё тело грубо падает вниз, и я скольжу подбородком по холодной земле не в

состоянии даже крикнуть, даже расплакаться от боли. Затем Максим опускается рядом со

мной. Он хватает меня за шею и приближается к моему уху так близко, что я ощущаю его

горячее дыхание.

- Лежи и не двигайся. – Шепчет он. Его приказ кажется мне странным, ведь я и так не

могу пошевелиться. - Поняла, меня? Ни одного движения!

Резко отпустив мою шею, парень поднимается с колен и громко выдыхает:

- Думаю с неё достаточно.

- Ты, правда, так считаешь? – неуверенно переспрашивает Шрам. – Она еще в состоянии

помахать кулачками, ведь так? Ну же, гостья! Драка была слишком короткой, и мы не

успели ею насладиться! Всего тридцать одна секунда!

- Отстань от неё, Стас, - вновь произносит Макс, и я даже сквозь боль замечаю, что он

первый, кто называет его по имени. – Пусть идет домой и больше никогда сюда не

возвращается.

Наступает молчание.

Я разрываюсь между тем, чтобы плакать от боли или плакать от унижения. Ноет все тело, все конечности. В глазах стоят слезы, в воздухе витает запах крови, и кажется это далеко