Макс Лукадо: Шесть часов одной пятницы

гараже и счет в банке. По общему мнению, вы должны быть довольны. Почему же вы так несчастны?

Не потому ли, что знаете, что за каждым приливом следует отлив? Не потому ли, что ни ваше

образование, ни продвижение по службе не дают ответов на вопросы, которые не дают вам уснуть?

"Для чего это все?" "Кому интересно то, что я сделал?" "Кого волнует мое настоящее я?" "Для чего это

все?"

Ошибки. Вы больше не можете этого скрывать. Это написано у вас на лице. Неудача следует за

вами по пятам. Вы ошиблись. Вы скатились вниз по наклонной плоскости. Вместо того, чтобы быть

впереди, вы оказались позади. Вы поступили именно так, как поклялись никогда не поступать.

Ваш якорь упал в песок, не найдя опоры. И если в ближайшее время он не зацепится за камни, корабль вашей жизни потерпит крушение.

Смерть. Эта сцена повторяется каждый день тысячи раз. Складные стульчики на ухоженном

газоне. Люди в трауре под бескрайним шатром неба. Бумажные носовые платки. Слезы. Слова. Гроб.

Цветы. Земля. Вырытая могила. Это волна смерти.

Мысли вновь и вновь, словно волны, бьются о берег. Вы думали, что шторм пройдет стороной.

Вы не ожидали, что он доберется до вас, но это произошло. Нежданный и непредвиденный. Вас сбила

с ног мощная волна, унося ваши мысли, любовь, вашу невинность, вашего друга, семью... Вы промокли

и дрожите, ожидая своей очереди.

Бессмысленность, ошибки, смерть.

Вы не должны встречаться с этими чудищами лицом к лицу, в одиночку. Прислушайтесь к совету

моряка: бросьте якорь поглубже.

Поднимаются ли штормы на вашем пути?

Эта книга подскажет вам, что является действительно надежной опорой для вашего якоря. Это

три храбреца, способные выстоять в любой шторм; три скалы, о которые разбиваются самые высокие

волны; три внушающие благоговение уступа, за которые может зацепиться ваш якорь. Каждая из этих

якорных опор была глубоко укоренена в крепкое и прочное основание две тысячи лет назад

4

плотником, который был провозглашен Христом. Он совершил это в один прекрасный день, в пятницу, всего за шесть часов.

______________________________________________________________________

Для случайного зрителя в этих шести часах не было ничего необычного. Для случайного зрителя, эта Пятница была самой обычной пятницей. Шесть часов обыденности. Шесть часов ожидания. Шесть

часов. Пятница. Этого времени достаточно, чтобы

пастух пересчитал своих овец,

хозяйка переделала всю домашнюю работу,

акушер принял ребенка,

и сгорающий от лихорадки человек стал холодным трупом.

Шесть часов. С 9.00 до 15.00.

Шесть часов. Пятница.

Шесть обычных часов, наполненных тайной жизни.

______________________________________________________________________

В лучах яркого полуденного солнца, освещавшего самое обычное иудейское селение, силуэт

пастуха, стоявшего возле стада тучных овец, казался черным.

Пастух пристально вглядывался в небо, ища хоть облачко. Но небо было чистое.

Он посмотрел на своих овец. Они лениво щипали травку на скалистом склоне, где росла

одинокая сикомора отбрасывавшая короткую тень. Пастух присел, покусывая травинку, посмотрел

вверх, на стадо и на дорогу, пролегавшую под холмом.

Впервые за последние несколько дней сутолока на дороге уменьшилась. Несколько недель река

паломников тянулась через эту долину, загромождая дорогу животными и гружеными повозками. А он

целыми днями наблюдал за происходящим. Хотя он их не слышал, он знал, что они говорят на дюжине

разных диалектов. И, хотя он не разговаривал с ними, он знал, куда и зачем они направляются.

Они шли в Иерусалим. Они шли в храм приносить в жертву агнцев.

Он скептически относился к этим торжествам. Улицы переполнены людьми. Базар полон

разнообразных звуков: гул голосов, блеяние овец, крик продающейся птицы.

Бесконечные обряды.

Люди наслаждаются праздниками. Они рано встают и поздно ложатся. Странным образом

исполнение Закона превратилось для них в пышный карнавал.

Но только не для него.

Разве Бога удовлетворит смерть животного?

Пастух никогда не поделится сомнениями, которые посещают его на холме, но сегодня он не

может просто отмахнуться от них: их голос слишком громок.

Причиной его тревоги была бессмысленность.

Сколько лет он видел, как люди приходят и уходят? Сколько он видел жертв? Сколько кровавых

трупов?

К нему подкрались воспоминания. Воспоминания о безудержном гневе... о необузданной