И. Халатников - Дау, Кентавр и другие

До 1935 г. есть было практически нечего. Была строгая кар­точная система. Карточки назывались «заборные книжки». На углу нашей улицы в подвальчике находился магазин, и там по этим книжкам изредка выдавали тюльку. Килограмм в одни руки, и его непременно записывали в эту самую «заборную книжку». Но в 1935 г., после того, как Сталин объявил, что жить ста­ло лучше, стало веселее, во всех магазинах сразу появились белые калачи. Это было. Я до сих пор помню эти калачи — до того мы такого хлеба не видели.

Об общественных организациях

Нас с самого детства приучали к общественно-политиче­ской деятельности. Уже в начальной школе я лично, как и каждый из школьников, состоял как минимум в трех обще­ственных организациях и носил в кармане их членские биле­ты. Это были МОПР — Международная Организация Помо­щи Революционерам — красная книжечка, на обложке которой была изображена тюремная решетка, и из-за нее высовыва­лась рука с платочком. Потом СВБ — Союз Воинствующих Безбожников. Третьим было общество ДЦ — Друг Детей. Это общество, судя по названию, должно было заниматься забо­той о детях, но его отношение к нам ограничивалось лишь сбором членских взносов.

Взносы собирали все три организации. Хотя они и не под­чинялись напрямую государству, дело в них было поставлено очень серьезно — каждый месяц с каждого из нас неуклонно взимали по копейке для всех этих детей и безбожников. Так что, как видите, идея общественных организаций была в со­ветском обществе изначально и не является каким-то дости­жением последнего времени.

В 30-е годы образование вообще непрерывно реформирова­лось. Так например, одно время у нас ввели так называемый бригадный метод обучения. Состоял он в следующем. Класс разделили на бригады по пять-шесть человек, среди них выби­рался бригадир. В моей бригаде это был я. Вся бригада сидела за одним большим столом. Кто-нибудь один вслух зачитывал какой-то раздел учебника, после чего по прочитанному мате­риалу сдавался экзамен. Его сдавал бригадир, но отметки вы­ставлялись всей бригаде.

В то время не было семидневной недели. В системе образо­вания, как и во многом другом, проводились постоянные ре­организации. Так, сперва была пятидневка, то есть выходным днем был каждый пятый, потом ее заменили на шестидневку.

Еще я помню, как в моей начальной школе, да, наверное, и в других тоже, в 1932 г. был внезапно организован Первый Стрелковый Пионерский Батальон. Все школьники, начиная с пятых классов, были зачислены в этот батальон. Во главе его стоял какой-то предприимчивый молодой человек, по-видимому, присланный из райкома комсомола. Кроме того, у батальо­на был военрук, человек из военных. Этот военрук неожиданно назначил меня начальником штаба этого пионерского батальо­на. Это было для меня очень странно, потому что я был совсем не спортивным на вид, щупленьким, худеньким мальчиком, никаким спортом не занимался, вперед не вылезал. И чем ру­ководствовался военрук, назначая меня, мне было тогда непо­нятно. Почему из сотни детей он выбрал именно меня, как он понял, что во мне есть качества лидера, о которых я и сам в то время не подозревал? Я никогда не старался занять какую-то ведущую позицию и вообще не высовывался, но, тем не менее, на разных этапах своей жизни так или иначе, иногда неожидан­но для себя на такой позиции оказывался. Поэтому мне совер­шенно очевидно, что люди не становятся лидерами, то есть это качество нельзя воспитать. Лидером надо родиться. Я думаю, талант руководителя, среди прочего, состоит именно в том, чтобы вовремя разглядеть в человеке, причем в одном из многих, эти лидерские качества. Ну, и, по возможности, развить их в нуж­ном направлении. Или же, наоборот, подавить.

Мое лидерство, таким образом, начало проявляться еще в сред­ней школе, то есть довольно рано. Я никогда и в дальнейшей своей жизни не любил ни собраний, ни речей, особенно пусто­порожних и бессмысленных. Наверное, поэтому я и не стал по­литиком. Политику трудно представить без подобных речей.

Помню некоторые культурные мероприятия, проводимые в школе. Например, «культпоход» в баню. В выходной день вся школа выстраивалась по классам и со знаменами и барабана­ми отправлялась на помывку в баню. Хорошо, что та находи­лась не слишком далеко.

Конечно, все это мелочи, но мне кажется, они достаточно ярко передают колорит той эпохи. Ведь это было, как все мы знаем теперь, не только трудное, но и страшное время.

В начале тридцатых годов происходила так называемая «чист­ка рядов». Это был большой политический процесс, вернее, даже ряд процессов. Они очень подробно описывались во всех газетах. Я регулярно читал отчеты об этих процессах и запом­нил довольно подробно многие места, которые вызывали тогда мой интерес.