Сергей Зайцев - Метро 2033. Темная мишень

- Нет, ничего, - сталкер покачал головой, с трудом скрывая раздражение. - Если прорыв и был, то он уже ликвидирован.

- И похоже, не без нашей помощи, - коротко кивнул комиссар. - Васильев, Батраков - на разведку. Гляньте там аккуратно, что и как. Вперед!

- Есть, товарищ комиссар!

Двое бойцов, передернув затворы автоматов, скрылись в темноте. Пес попытался увязаться следом, но негромкий окрик комиссара заставил его вернуться и обиженно тявкнуть на хозяина.

А спустя томительную минуту, заставив всех вздрогнуть, где-то впереди хлестнула пулеметная очередь, и раздался переполненный отчаяньем и ужасом человеческий крик.

Глава 8. Homo specus artificialis

Каждая станция уникальна по-своему, в том числе и бедами.

Павелецкая-радиальная поражала воображение тех, кто бывал на ней впервые, былым, да и сохранившемся поныне великолепием, которое не смогло стереть даже время - самый грозный противник всего живого на земле. Вдоль длинной платформы, дальний конец которой терялся во тьме, шли стройные ряды колонн, упираясь в полукруглые арки, плавно вздымавшиеся к высоченным потолкам - их совершенной геометрией можно было любоваться бесконечно. Верх каждой колонны украшало бронзовое литье, воплощавшее символы ушедшей в небытие эпохи - перекрещенные серп и молот. Несколько странно и даже как-то неприлично, что все это освещалось лишь редкими чадящими факелами, которые торчали из вмонтированных в колонны стальных колец.

Дело в том, что как и на Автозаводской, выход с Павелецкой не защищался гермоворотами. Но в отличие от станции-соседки, где наверху все-таки удалось оборудовать защитный периметр… В общем, как-то так получилось, что момент, когда это еще можно было сделать, упустили, а потом переустройство стало невозможно. В здании бывшего вокзала поселились химеры, которых местные окрестили «приезжими», и твари эти оказались настолько опасными, что вести работу у них под носом было бы безумием.

Поэтому на ночь, после восьми часов вечера, станция вымирала начисто - ее жители со всем скарбом уходили в длиннющий туннель перехода, ведущего на кольцевую. И запирали за собой сваренные на совесть решетки до шести утра. На платформе оставались лишь основательно вооруженные бойцы - ночная смена из девяти человек. Между поверхностью и станцией постепенно сложилось что-то вроде вооруженного нейтралитета - твари безраздельно властвовали наверху ночью, а днем впадали в спячку, позволяя станции оживать. Ганза подкармливала Павелецкую оружием и патронами, обеспечивая средствами выживания тех, кто волею случая и злополучных обстоятельств осел на станции и вынужден был сражаться за свою жизнь. Бывало, что с Кольца присылали и людей - штрафников как из своих граждан, так и тех из гостей, кого угораздило серьезно нарушить местные законы. Таким образом хитрая и предусмотрительная Ганза в первую очередь обеспечивала собственную безопасность, а заодно поддерживала порядок у себя - никому не хотелось попасть на такую «службу».

- До самого утра было тихо, думали уже, пронесло. Каждую ночь ведь надеешься, что не в твою смену… Мы тут хоть и смертники, но жить всем охота. А потом ЭТИ поперли…

- Байки небось всю смену травили, вот и проморгали.

- А чем тут еще заняться целую ночь? Куда уж без разговоров, молчать - только хуже, нервы не казенные, а разговор успокаивает… У нас тут даже курево-то в страшном дефиците, чем же еще пробавляться. Нет, не проморгали мы их.

Боец с Павелецкой прервался, глубоко затянулся презентованной комиссаром папиросой. Язвительная реплика Соленого его ничуть не задела. Костерок, разведенный в обрезанной бочке, да чадящие факелы на ближайших колоннах - вот и все, что освещало мрачную сцену перед баррикадой. Рассказчик сидел на ящике: худощавый, с изможденным от недоедания землистым лицом, волосы взлохмачены, одежда растрёпанная и грязная. На вид лет тридцать, но наверняка моложе - лишения старят, жизнь на Павелецкой сложно назвать благополучной, скорее - тягостное существование. Время от времени боец машинально поглаживал лежавший на коленях автомат - ласкал, словно верную жену. Которой, скорее всего, у него никогда не было. Семейные ценности для Павелецкой - бессмысленный набор звуков, здесь люди живут одним днем, не заглядывая в завтра.

Часть слушателей расположилась на расставленных вокруг кострища бетонных блоках и ящиках, использовав вынужденную заминку для законного отдыха после злополучного путешествия на дрезине, едва не окончившегося для всех трагически. Соленый и Каравай тоже пристроились рядом, на корточках - на всех сидячих мест не хватило. Двоих бойцов комиссар отправил караулить эскалатор.