Уоллес Стивенс - Стихотворения

Поясница

Ужаснейшая в мире сила — разум,

Поскольку он воюет сам с собой,

Как правило; а мы зависим, отче,

От милости его.

Святой Иоанн

Мир — не мираж.

Он — сущее.

Поясница

Что ж сущее? — Игрушка!

Святой Иоанн

Нет, не игрушка. Ахнуть не успеешь,

Как ты уже пронизан им насквозь —

Куда там разуму! Так море вдруг

Меняет цвет. Но сущее — не отблеск

Зеленых волн. Трагичней говоря,

Оно, как будто бы еще не осень,

И вдруг — свист ветра, и листва вразмет …

Хотя, пожалуй, сущее — не это.

Оно — не пагуба, не даже незнакомка,

Которая глядит на вас глазами

Темнее бездн. Я говорю не для

Бряцанья лирного. Я утверждаю,

Что все сравнения тут не годятся:

Ни ангелы, ни ангельские трубы —

Тирли-руру, ни струны — трям-пам-пам;

Они не расколдовывают пропасть,

Что отделяет наше представленье

От сущности. Сей маленький пробел

И есть дупло невидимого древа,

Что в некий ныне подзабытый год

Без лета и зимы, вмещало Змия

Извилистого, до сих пор живого

В двусмысленных напевах наших лир.

Придет пора — сольются яд и мудрость,

И захромает ветхий голубок,

И тяжко будет то, что мы узнаем

В тот день.

Поясница

Возможно. Очень может быть.

Как сущее понять? Оно капризно

И вечно дергается, как от боли.

Перевод Григория Кружкова

ГОЛАЯ СУТЬ

Листва облетела, и голая суть

Вещей обнажилась. Как будто вагон

Воображенья заехал в тупик,

И кончился удивленья запас.

Нет имени, чтобы назвать эту грусть.

Высокий дворец превратился в амбар.

Прощайте, закрученные, как тюрбан,

Прогулки по лестницам и этажам.

Разбитые стекла оранжерей

И покосившийся дымоход.

Опять провалился грандиозный проект,

Опять повторился грандиозный провал.

Труднейшее, может быть, вообразить

Отсутствие воображения — пруд,

Застывший и тусклый, как око слепца,

Лохань грязно-серой воды, где гниют

Кувшинки, и с берега крыса глядит

На мусор, облепленный мокрою тиной —

И смириться, как смиряется ученик

С диктантом, если диктует необходимость.

Перевод Григория Кружкова

НЕЧТО О ЛУННОМ СВЕТЕ

Луна — задумчивая, как поэт,

Вращающий в сознании своем

Единственный и разноликий мир,

Сияла над реальностью вещей.

Как будто миру был потребен глаз,

Как будто средь неведомых причин

И целей бытия была одна,

Правдоподобней всех, — открыть себя.

Не этого ль хотелось и луне?

Свет лунный обнажал в предметах суть,

То есть, реальность; например, в горе —

Не миф горы, а контур и объем;

В фигуре темной, ждущей на тропе,—

То ли разбойник, то ли ухажер —

Не домысел, а только силуэт,

Оглядку неуверенную, страх

Ночных пространств и голых ярких звезд,

Сатурновых пугающих огней.

И вот внутри громадной этой тьмы,

Происходил какой-то мощный сдвиг,

И, вопреки реальности вещей,

Как облако в зеркальной глубине,

Сознанье ночи изменяло цвет,

И возникал в ночи какой-то звук,

Тревожный и не нужный бытию,

Единственно стремящемуся — быть

Увиденным. Абсурдная мечта;

Но уж, по крайней мере, это — цель…

Перевод Григория Кружкова

ТЕНЬ ЖЕНЩИНЫ

Здесь, в темноте, брожу я без мантильи

Рогатой полночью, как невидимка.

Сова дозорным кличем отвращает

Меня от встреч с лихими существами,

Владеющими пятирицей чувств.

Утратив очи, я приобрела

Метафизическую слепоту,

Пред ней же зренье — ложь. Привет вам, сестры,

Подруги сердца, партизанки чувства:

Не так же ли, как вы, сегодня ночью

Я вышла на свидание с любимым —

Единственным — в кромешной тьме земной?

Перевод Григория Кружкова

ЗАГОВОР ПРОТИВ ВЕЛИКАНА

Первая девочка

Когда этот болван подойдет,

Бормоча и точа свой топор,

Я побегу перед ним,

Расточая душистые волны

Ненюханных мальв и сиреней.

Я его задержу.

Вторая девочка

Я помчусь перед ним

В развевающейся пелерине,

Усыпанной звездочками

И невиданными цветами.

Я ошеломлю его

Блеском.

Третья девочка

О, простофиля!

Я буду напевать на бегу,

И, когда он склонит свое ухо,

С моих альвеол

Слетит некий звук,

Неслыханный в мире гортанном.

Я его погублю.

Перевод Григория Кружкова

ПЕЧАЛИ ДОНА ЙООСТА

Закончилась битва с солнцем,

И плоть моя, старая лошадь,