Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

Во "Флориш и Блоттс" видное место занимал стенд с брошюрами "Как экономить в военное время" — в них давались полезные советы о том, как сшить изысканную вечернюю мантию из старых штор или наколдовать сытный и полезный обед для всей семьи из фунта муки и двух фунтов картофеля. Из-за того, что снабжение с континента было нарушено, многие ингредиенты для зелий продавались по карточкам, да и то не всегда, а за летучим порохом стояла длинная очередь. Мама оформила несколько заказов по почте — это стоило дороже, зато экономило время.

Мне на всю жизнь врезалась в память эта сценка — щелкая ножницами, продавец в душной лавке отрезает купоны с наших карточек... Возможно, потому, что через несколько недель от этой лавки не осталось и следа. В начале сентября, когда мы уже были в школе, маглы начали бомбить Лондон и другие города. Несколько мелких бомб отвел магический щит над Косым переулком, но одна его все же пробила. Я помню снимок из "Ежедневного пророка", где посреди улицы дымится огромная воронка, а все вокруг завалено щебнем и обломками кирпича.

Министерство сделало выводы, и с тех пор в магических кварталах крупных городов каждую ночь выходили на дежурство отряды добровольцев. В их обязанности входило следить за целостностью защитных заклятий, подновлять их и усиливать, а также "исчезать" упавшие, но не взорвавшиеся бомбы и зажигательные снаряды. Эта работа считалась опасной и трудной — с магловским оружием тогда мало кто умел обращаться, часто при попытке применить исчезающее заклятие что-то шло не так, и бомба просто взрывалась, разнося всех вокруг в клочья. Но все это я знал только по рассказам, а вот та, первая, бомбежка почему-то очень запала в память. Кажется, только тогда я окончательно понял, что война не обойдет нас стороной.

Платформу 9 и ¾ в день отправления Хогвартс-экспресса патрулировал аврорский наряд. У мамы глаза были на мокром месте, а у папы к тому времени все чаще становилось плохо с сердцем. Он выглядел постаревшим и осунувшимся и даже на платформе время от времени пил сердечное зелье, остро пахнущее наперстянкой. Я не хотел уезжать в школу и оставлять родителей, когда со дня на день может начаться вторжение. Случись что — как я доберусь за двести миль из Хогвартса домой? Попробовал поговорить с отцом, но он и слушать ничего не захотел. Заявил, что напишет, если мне нужно будет вернуться.

Под конец он попробовал улыбнуться, но губы не слушались; тогда он погладил меня по щеке, а я поцеловал его сухую, странно холодную в такой жаркий день руку. В вагон я впрыгнул в последний момент, а когда обернулся, родителей уже не увидел — их скрыли клубы паровозного дыма. Поезд дал пронзительный гудок и тронулся; пол подрагивал у меня под ногами, а мимо проплывали крашенные белой краской столбы на платформе, скамейки и круглый большой циферблат часов, показывавший одиннадцать ровно.

Глава 6

Хогвартс-экспресс в этот раз сопровождал небольшой наряд Сил Самообороны. Впрочем, незнакомые взрослые в военных мантиях не особенно нам досаждали — прошлись разок по вагонам, а потом, видно, отправились к машинисту или еще куда-то пить пиво и решать кроссворды, в ожидании, пока поезд прибудет в Хогсмид.

За окном неслись лондонские пригороды, а у нас в купе набилось полно народу. Альфард привел знакомиться своих братьев — родного и троюродного, — которые в этом году поступали в школу и которых он опекал, как курица-наседка. Они показались мне очень похожими — привычные блэковские брови вразлет, тонкие губы, — и я первое время никак не мог запомнить, кто есть кто. Потом выучил все же, что Сигнус поменьше, пошустрее и слегка лопоухий, а второй, который держится увереннее, но из-за чуть выдающихся скул и тяжеловатого подбородка напоминает волчонка, — это Орион.

С Розье в этом году ехала младшая сестра, Друэлла. Впрочем, вела она себя так, будто была старше Колина лет на пять, — постоянно шпыняла его, одергивала на нем мантию, выискивала пятна на одежде, покрикивала, чтобы не сутулился и не вертелся. Мне Друэлла холодно кивнула, по-взрослому поджав губы. Наверное, все не могла простить, что мы не брали ее в наши игры и прогоняли, чтобы не лазала с нами по опасным местам. Глаза у нее были такие же, как у Колина, — светлые, почти прозрачные, — и волосы ясного соломенного цвета.

Колин всю дорогу болтал без умолку и раз сто повторил, что его родители наверняка уедут из Корнуолла — не дураки же они, чтобы оставаться там, где бомбят каждую ночь. Мне показалось, что он сам себя в этом убеждал. Друэлла время от времени прижимала пальцы к вискам и говорила раздраженным тоном взрослой женщины: