Unknown - 2922a076-ca59-48a9-bf3c-d16a1fd6c117 out

* * *

Когда Минерве исполнилось одиннадцать, она получила письмо из Хогвартса. Но ждать поступления пришлось почти год — день рождения у нее был в октябре, и на один курс со сверстниками она не попадала.

Утром первого сентября 1937 года мать аппарировала с ней и братом (тот был уже третьекурсник) на платформу 9 и 3/4. Минни впервые предстояло ехать на поезде. Толпа детей, гомон вокзала и свист паровозных гудков почти оглушили ее — привыкшую к островной тишине, где главными звуками были крики чаек, шум ветра и неумолчный рокот морских волн.

В Хогвартсе Сортировочная шляпа распределила ее на Гриффиндор, и начались школьные будни. Учеба давалась легко, почти без труда; вдобавок на второй день в школе Минерва обнаружила библиотеку, и это было настоящее чудо — бесконечные ряды шкафов, заполненных книгами. С тех пор она почти что жила в библиотеке — едва заканчивались уроки, бежала туда и оставалась до закрытия, пока мадам Локсли не начинала тушить лампы. Учителя относились к ней хорошо, считая умненькой и старательной девочкой. Декана, профессора Дамблдора, она поначалу немного побаивалась, но тем не менее он ей нравился — может быть, потому, что тоже носил бороду и обшитый золотым галуном жилет, чем напоминал Минерве отца.

В школе Дамблдор преподавал трансфигурацию. Однажды — это было на второй месяц учебы — он объяснял принципы превращения костяной пуговицы в гальку. Заодно упомянул, что все случаи окаменения живой материи — будь то плоть, кровь или кости, — за редким исключением, нестойкие и долго не держатся. И тут Минерва неожиданно для себя стала с ним спорить. Как же так — нестойкие?! А бесчисленные случаи трансфигурации человека в камень, которых полно в волшебной истории?

Она еще подумала, что незачем далеко ходить за примерами. Когда у них на острове одно время появилась разбойничья шайка, грабившая прохожих по дороге на ярмарку, ее собственный предок, Алан Робертсон, умышленно дал им себя поймать. А потом, когда разбойники уже собирались шарить у него по карманам, он выхватил палочку и обратил всех в камень. Минни не раз видела эти камни — семь валунов в кустарнике у большой дороги, смутно напоминающие очертаниями человеческие фигуры...

Дамблдор выслушал ее улыбаясь и попросил после уроков зайти к нему в кабинет. Тут до Минни дошло, что она, наверное, вела себя слишком дерзко. Теперь он назначит ей отработку. Тоже ума палата — поссориться с собственным деканом... Но когда она явилась в назначенное время, Дамблдор, вместо того чтобы отругать, напоил ее чаем с вареньем, долго объяснял особенности закрепления заклятий (Минни не поняла и трети, что неудивительно — это был материал седьмого курса), а на прощание подарил книгу "Загадки трансфигурации: популярное пособие для школьников". Книга ей понравилась, и Минерва не раз ее перечитывала, а много позже, уже начав преподавать, показывала ученикам опыты оттуда.

Из однокурсников она лучше ладила с мальчишками, особенно с Аластором Моуди и Джорджем МакГонагаллом — они были почти что ее земляки, из Глазго. А вот с девочками не сложилось. Минерва не нравилась сверстницам — все они были из Англии, кто из Девоншира, а кто даже из Лондона, и их смешили ее шотландский акцент, ее бедная одежда, кофты домашней вязки, грубые шерстяные чулки и дешевые ботинки. Минни и сама стала над этим задумываться. Когда она жила на острове, то не чувствовала своей нищеты — ведь так жили все, и в этом не было ничего особенного. Но в школе ей начало казаться, что она не такая — неправильная, не обаятельная, не красивая...

Вернувшись домой на летние каникулы, она рассказала об этом деду. Хотела, наверное, чтобы ее пожалели, но в то же время говорила с подспудным вызовом — почему у них все не так, почему они не могут жить, как нормальные люди, почему у них нет денег на красивые платья, серьги и ленты для волос, как у ее однокурсниц? Дед слушал ее внимательно и, казалось, сочувственно, так что Минерва увлеклась и не заметила вовремя угрозы, когда он спросил, чуть нахмурившись:

— А с чего тебе вообще пришло в голову сравнивать себя с другими девочками?

— Они красивее. Они хорошо одеваются, они нравятся мальчикам. Они лучше...

Дед посмотрел на нее задумчиво, а потом вдруг сказал:

— Знаешь что... Ступай-ка и принеси ремень.

Минерва этого совершенно не ожидала. Испугалась и возмутилась — за что?! — но ослушаться не посмела. Ей и раньше иной раз доставалось, но легонько, символически — дед ее баловал и все прощал. Но в этот раз влетело всерьез, так, что она потом до вечера не могла даже подумать о том, чтобы сесть на стул.