Unknown - 6f4adf5f-cf61-4918-88de-8d781688301b out

Отойдя от стола, Гарри обнаружил, что его опять тянет к двери лаборатории. Он хотел войти, хотел обсудить все случившееся... и боялся. Боялся опять увидеть ужасный холод в глазах Снейпа и снова услышать, насколько тот в нем разочарован — окончательно и бесповоротно.

Однако Гарри не зря был гриффиндорцем; невзирая на свои страхи, он взялся за дверную ручку, начал поворачивать ее... и обнаружил, что дверь заперта.

И опять — такого раньше не было. Никогда раньше Снейп и Драко от него не запирались, когда работали. Ему всегда были рады — но не сегодня.

Из-за двери доносились голоса.

— Драко, теперь истолченный лишайник, — произнес Снейп. Он говорил так, словно все его внимание было сосредоточено на том, что он делает. Словно он полностью забыл о Гарри. Словно ничто не имело значения, кроме зелья, которым они там заняты...

— По-моему, прошлый раз оно не было таким оранжевым, — заметил Драко чуть погодя.

— Подогревай котел чарами, пока состав не сделается цвета ржавчины...

Драко и в самом деле достигал со Снейпом взаимопонимания на уровне, совершенно недоступном Гарри. Сколько бы он ни старался, у него никогда не будет такого энтузиазма и интереса. Раньше, когда Снейп, казалось, был доволен им и так, Гарри это не волновало.

Но теперь все вернулось на круги своя — как в начале года. Гарри совершил непростительный проступок, и Снейп в нем разочаровался.

Упрямо сказав самому себе, что ему плевать, Гарри подобрал ящичек с Сэл и ушел в спальню.

* * *

Его комната не шла в ни в какое сравнение с чуланом под лестницей, но Гарри отчего-то чувствовал себя немного похоже, вспоминая, как его наказывали Дурсли. Наверное, все дело в изоляции, решил он. В детстве его часто отправляли в чулан в наказание, но гораздо чаще — просто чтобы убрать его с глаз долой.

«Убирайся с глаз моих долой. Я не желаю тебя видеть».

Подавленный Гарри на время задремал; Сэл обернулась вокруг его запястья.

В следующий раз он проснулся около полудня, судя по зачарованному окну, но, выглянув в гостиную, обнаружил, что со стола так и не убрали. Видимо, Драко и Снейп продолжали работать над своим зельем. Гарри сказал себе, что ему все равно. Хотят обходиться без него — ну и пусть!

Потом ему пришло в голову, что, возможно, оставлять на столе грязную посуду не лучшая стратегия. Снейп ведь настолько слизеринец; возможно, это проверка? Правда, поди пойми, какая и зачем. Конечно, благодаря своему воспитанию, Гарри привык воспринимать дополнительную работу по дому как наказание. Вывод был, несомненно, глупый: отправить грязные тарелки на кухню по каминной сети — невелик труд. Но как еще это следовало понимать?

«Ладно, — решил Гарри, — наказание это или проверка, все равно лучше подыграть». Снейп и Драко по-прежнему работали в лаборатории, судя по доносившимся звукам. Может быть, Снейп и не заметит, что Гарри ждал аж до полудня, прежде чем взяться за дело.

Он сходил в спальню за палочкой, решив, что, если уж убирать посуду, можно заодно и попробовать не делать этого вручную. Увы, Wingardium Leviosa не сработало. Возможно, что-нибудь и вышло бы, произноси он слова громче и увереннее, а не шепотом. Однако он не хотел, чтобы Снейп слышал, как безуспешно пытается применить магию. Раньше Гарри не стыдился того, что у него почти ничего не получается. Его это просто раздражало, и иногда он думал, что Драко, может быть, прав и всему виной в самом деле какая-то скрытая психологическая проблема.

Теперь, однако, он понял, что стыдится. Более того, он чувствовал себя совершенным ничтожеством. И сын из него никчемный, и волшебник немногим лучше.

Ладно, по крайней мере, он мог пользоваться каминной связью, хотя после того ожога не очень-то жаждал повторять эксперимент. Впрочем, мадам Пинс не однажды передавала ему книги. В самый первый раз изумленный Гарри спросил у Драко, как получается, что книги не горят. Тот, что неудивительно, фыркнул что-то про «маггловость» и презрительно объяснил: «Видишь ли, Гарри, это называется магией...»

Вспоминать об этом до сих пор было обидно, потому что заодно на ум пришло множество других вещей, которые говорил Драко в последние несколько недель. Возможно, тот и не так гордился своей внешностью, как раньше казалось Гарри (по-видимому, это оказался некий случай гиперкомпенсации), но уж магией зато гордился чрезмерно. По большей части он, правда, вел себя довольно терпеливо, но иногда прорывались и его истинные чувства на сей счет. Видно было, что его раздражает, насколько долго Гарри не может справиться с тем, как выражался слизеринец, «что уж там тебе мешает». И явно считал, что Гарри сам виноват в собственной уязвимости.