Unknown - 6f4adf5f-cf61-4918-88de-8d781688301b out

Да уж, искренности хоть отбавляй, подумал Гарри и улыбнулся слегка: мол, теперь-то все иначе.

— А что заставило тебя изменить точку зрения?

— Это долго рассказывать, — сообщил Драко. — А тут, мягко говоря, не жарко. Надо что-нибудь с этим сделать.

Драко взмахнул палочкой и превратил свой плащ в толстое, мягкое покрывало, чтобы они могли сесть.

— Почему просто не призвать какое-нибудь одеяло из дома?

— Снейп заинтересуется, чем мы тут заняты, и придет следом, — пожал плечами Драко.

Гарри кивнул, хотя подумал, что без плаща Драко наверняка закоченеет. Конечно, ему следовало знать, что слизеринец все предусмотрел.

— Достань палочку, — велел Драко. — Обозначь границы области и примени погодные чары.

«Если смогу», — подумал Гарри, но тут же выругал себя за «пораженчество», как выразился бы Драко. Ведь накануне он призвал свою так называемую стихийную магию и прекрасно управлял ею, хотя, конечно, в его действиях было больше инстинкта, чем сознательных усилий. И все-таки, возможно, ему сейчас удастся направить часть этой силы через палочку...

Или нет. Гарри подавил вздох и попытался не слишком отчаиваться.

Драко поджал губы, не то сочувственно, не то нетерпеливо, и применил заклинание сам.

Гарри устроился на покрывале и сбросил собственный плащ, наслаждаясь теплым воздухом.

— Здорово, — одобрительно сказал он.

Драко бросил в ответ многозначительный взгляд: «А чего ты ждал? Я же волшебник...»

— Так значит, ты предвкушал, как меня будут пытать и убьют, — напомнил Гарри, не видя причин подслащивать пилюлю. — Что заставило тебя сменить точку зрения?

— Не что, а кто. Ты. — Драко тоже плюхнулся на покрывало и мрачно уставился куда-то сквозь мерцающую границу согревающих чар. — Я думал, что все будет так великолепно. Герой магического мира, т униженный и поверженный... Но в том-то все и дело: тебя не удалось ни унизить, ни повергнуть. У Темного Лорда просто не достало на то могущества. — Драко повернулся к Гарри и посмотрел ему прямо в глаза: — Ты вел себя храбро до идиотизма. Называл его Томом при всех. Ты ему не подчинился. Мерлин, у тебя хватило духу оскорблять его в лицо!

Гарри ненадолго задумался.

— Честно говоря, странно, что ты не фыркаешь и не обзываешь меня безмозглым гриффиндорцем. То есть я не понимаю, почему это тебя так впечатлило. Я-то думал, ты решишь, что это не храбрость, а идиотизм.

Драко вдруг прикрыл рукой глаза, наклонил голову и содрогнулся всем телом. Он что, плачет? Гарри не был уверен — до тех пор, пока Драко снова не заговорил.

— Потому, что мой отец был рядом с тобой, но это он стоял на коленях! — он со свистом резко втянул воздух. — Это было ужасно! Он ползал там на коленях, и называл этого говнюка «мой Лорд», и вел себя, словно какой-нибудь раб! А ты стоял и попросту отказывался унижаться. Вы оба рядом... я понимал, что именно вижу, Гарри. Нужно было быть слепым, чтобы не видеть! Слабость и сила... и сильным был ты, и я понял, что все это время был не на той стороне.

Он принялся тереть глаза другой рукой.

Гарри пожалел, что не может превратить что-нибудь в платок: Драко, кажется, даже не сознавал, что последний ему необходим. Не в силах помочь чем-нибудь еще, Гарри потянулся и похлопал его по колену.

Драко дернулся в сторону и поднял залитое слезами лицо. Затем, видимо, осознав, насколько потерял самообладание, он пробормотал заклинание, высушившее слезы. Глаза, правда, все равно так и остались красные и распухшие.

— Значит... ты не хотел больше сражаться на стороне отца, потому что начал его стыдиться? — предположил Гарри. Он не пытался уколоть — только понять.

—Нет! — запротестовал Драко, но тут же признал: — Может быть, отчасти. Но это не главное, Гарри. Честное слово! Я знаю, что ты считаешь меня тщеславным, но даже я не настолько мелочен.

Гарри сложил плащ и прикрыл колени, но вовсе не потому, что замерз. Просто у него начали ныть руки, и он решил, что возня с теплой, мягкой шерстью уймет боль.

— Ты куда более сложный человек, чем я думал раньше, — медленно произнес он. — Или, может быть, просто — чем раньше. Но теперь тебе не нужно оглядываться на Люциуса. Так что же главное? Что заставило тебя перейти на нашу сторону?

— У тебя даже магии не было! — воскликнул Драко, размахивая руками, словно никак не мог подобрать слова от волнения. — Ну, или ты не знал, как ей воспользоваться, неважно. У тебя не было ни малейшей надежды выбраться оттуда живым. Теперь-то я понимаю, ты рассчитывал, что Северусу удастся что-то предпринять, но тогда это казалось невероятным. Ты был беспомощен, но не отступал ни на шаг. И рядом с тобой мой отец попросту пресмыкался, только что сапоги этой твари не лизал, и за все свои старания получил Пыточное проклятье! Я глазам своим не верил, Гарри. Весь мир будто перевернулся. Меня всю жизнь учили, что превосходство на стороне чистокровных магов. Но тут нельзя было не заметить разницы, понимаешь? Превосходство было на твоей стороне, а не Люциуса Малфоя. На стороне сына магглорожденной волшебницы! И даже лишившись силы, точно сквиб, ты не потерял ни гордости, ни мужества! Все Упивающиеся выказывали только страх и готовность подчиняться. Я... честное слово, Гарри, я, по-моему, на какой-то миг даже сознание потерял. Потом словно очнулся, но ничего не изменилось. И я помню, как думал: «Блин! Я не могу принять Метку!» Не могу, после всего этого... дерьма! Как будто, когда я пришел туда, у меня была одна жизнь, а потом раз — и совсем другая!