Unknown - 61ad6796-2e40-4603-ac60-bc6105305c08 out

— Что там произошло после того, как меня оглушили? — спрашивает он, чтобы хоть как-то отвлечься от собственного смущения.

Риддл ставит стакан на непонятно откуда взявшийся столик и, к удивлению Гарри, присаживается рядом с ним на диван.

— У меня пока нет их воспоминаний, — медленно начинает он и вдруг протягивает руку к его лицу. Гарри инстинктивно замирает, с лихорадочной паникой ощущая, как прохладные пальцы не спеша стирают капли воды с его подбородка и шеи. — Но, как я понял, — спокойно продолжает Риддл, не прекращая своего занятия, словно не замечает его смятения, — в Нотта попало чьё-то режущее заклятие, предназначавшееся тебе. Но он оттолкнул тебя, и тебе досталось лишь оглушающее от вашего чернокожего аврора. Правда, оно оказалось намного сильнее заклятия Беллатрикс, которым она в свою очередь оглушила тебя, чтобы доставить сюда, поэтому ты не можешь встать. Затем этим двоим удалось воспользоваться порталом, и вы перенеслись к границе нашего барьера. Надеюсь, я ничего не упустил? — добавляет он с насмешкой и, к облегчению Гарри, наконец-то убирает руку и поднимается с дивана.

— Почему он меня защитил? — недоумённо спрашивает он.

— Потому что лучше попасть под заклятие врага, чем под мой гнев, — отвечает Риддл с нехорошей улыбкой и берёт один из пузырьков, стоящих на столе. — У тебя на спине огромный ожог. Заклятие было таким мощным, что прожгло даже рубашку. Рану нужно смазать, и ты сможешь двигаться.

Риддл смотрит выжидающе, и Гарри начинает нервничать. Он непонимающе хмурится.

— Что вы от меня хотите? — слетает с губ откровенно глупый вопрос, и он с досадой отмечает, что голос дрогнул.

— Повернись.

Гарри медлит, чувствуя, как увлажняются ладони, а лицо заливает предательская краска.

— Может... Может, вы просто дадите мне мазь, и я пойду к себе и... — неуверенно начинает он, заранее чувствуя бесполезность попытки.

— Конечно, Гарри, — усмехается Риддл. — Только сам ты не сможешь даже встать. Почему ты отказываешься от моей помощи? — спрашивает он уже серьёзно. — Чего ты боишься? Или ты мне не доверяешь? — На его губах снова появляется насмешливая улыбка.

— Я не... Просто я... Это... — Гарри тяжело вздыхает, понимая, что даже себе не может объяснить, что именно его так смущает. Ведь получал же он лёгкие ранения и раньше и, возвращаясь в штаб, спокойно давал Рону обработать свои раны, даже если те были на заднице. И сейчас всё так же, рана всего лишь на спине. Только лечить её хочет Риддл. И в этом есть что-то до отвращения неправильное. — Хорошо, — он, наконец, сдаётся и пытается приподняться, чтобы перевернуться.

Риддл подхватывает его под локоть, чтобы помочь лечь на живот. Диван проседает, и Гарри понимает, что Риддл снова сел рядом. Он устраивает подбородок на мягкой нагревшейся подушке и старается просто расслабиться. В конце концов, деваться некуда: ему действительно нужна помощь. Но убеждать себя почему-то очень сложно, и он нервно сглатывает, словно со стороны слыша собственное шумное тяжёлое дыхание.

Риддл отводит его длинные волосы в сторону, шепчет какое-то заклинание, и раздаётся треск рвущейся ткани. Теперь рубашка разорвана. Гарри пытается не вздрагивать, когда разгорячённой кожи касаются тонкие пальцы с прохладной мазью, но получается плохо, и по телу пробегает мелкая дрожь. Риддл, словно не замечая этого, осторожно и даже нежно размазывает приятную прохладу по спине как ни в чём не бывало.

На лбу выступает пот, когда Гарри чувствует лёгкое покалывание в тех местах, куда ложатся его пальцы, совсем как накануне. В тугой тишине кабинета часы на каминной полке тикают оглушительно громко. Дыхание учащается, и он незаметно вцепляется в угол подушки, будто от боли. На самом деле ощущения настолько новы и необычны, что пугают, и Гарри мечтает только об одном: чтобы эта странная пытка закончилась как можно быстрее. Чтобы хоть как-то отвлечься, он решается нарушить молчание.

— Почему не попросить Снейпа? — задаёт он нелепый и уже не актуальный вопрос.

— Что ты привязался к этому Снейпу? — раздражается Риддл, и Гарри вздрагивает от боли, потому что пальцы надавливают сильнее чем нужно. — Он зельевар, а не колдомедик. Не знаю, как в вашем штабе, а здесь он никто и ничто.

— И ваш советник, — почему-то обиженно бормочет он в подушку.

— Ах, это... — Даже не видя лица Риддла, можно сказать, что он улыбается. — Когда-нибудь Северуса погубит его гипертрофированное чувство ответственности. Он считает, что раз с его помощью мне удалось вернуть себе человеческую внешность, то он несёт ответственность за все последствия.