Unknown - 61ad6796-2e40-4603-ac60-bc6105305c08 out

Он прочищает горло, но не заканчивает. И так всё понятно.

— А можно ли… — Гарри кивает на чернильницы. — А можно перенастроить их на сутки позже?

— Можно, — кивает Снейп. — Но я бы не стал оттягивать. Пользы это не принесёт, а за оставшиеся сутки ты успеешь истерзать себя настолько, что потом будет ещё тяжелее.

— Вы думаете, мне для этого ночи не хватит? — через силу усмехается Гарри.

И они снова молчат. Усмешка сходит с его губ, он запускает руку в волосы.

— А что будет с… С Марком, Панси, Тедом?.. Блейзом и Грегом?

— Их ждёт справедливый суд, — отвечает Снейп.

— Если они доживут, да?

— Никто не будет понапрасну убивать подростков, если те не станут оказывать сопротивления.

— Вы не хуже меня знаете, что будут.

Ничего не ответив, Снейп обходит стол и подвигает чернильницы к нему.

— Советую не тянуть, — говорит он сухо.

Гарри осторожно берёт чернильницы подрагивающими руками и распихивает по карманам. Подойдя к двери, он оборачивается и тихо спрашивает:

— А вы где будете, когда это начнётся?

— Я буду рядом, Поттер. Рядом.

Быстро сглотнув, Гарри кивает и выходит в коридор.

Он почти не помнит, как дошёл до свой спальни, взял тёплую мантию и отправился на улицу, а потом в свете Lumos шёл до барьера, то и дело пуская в него снежки, пока не добрался до обрыва. Пока он расставлял чернильницы на грязной весенней земле, он не думал вообще ни о чём. Голова была совершенно пустой и ясной. Эти полчаса остались в его памяти смазанным мутным пятном, словно это происходило вовсе не с ним, и он наблюдал за всем этим откуда-то со стороны.

Вернувшись в спальню и бросив взгляд на часы, Гарри видит, что совсем недавно отбило час. До взрыва осталось несколько часов. Он обводит бессмысленным взглядом свою комнату, в которой уже успел прижиться, и идёт на пятый этаж.

Коридор, как обычно, погружён во тьму, но из-под двери риддловского кабинета пробивается полоска света. Гарри почему-то даже не удивляется этому: в последнее время, едва Люциус стал Министром, Риддл часто засиживается у себя допоздна.

Тихо постучав и после разрешения войдя внутрь, Гарри садится в кресло и терпеливо дожидается, пока Риддл закончит чтение бумаг — какие-то проекты, связанные с Лидсом. Убрав пергаменты в ящик стола, он откидывается на спинку кресла и скрещивает руки на груди. Выглядит он уставшим. Гарри не знает, зачем пришёл и что говорить, поэтому целая минута проходит в молчании. Наконец Риддл коротко вздыхает и потирает лоб.

— Гарри, если ты пришёл помолчать, то сегодня для этого я плохой компаньон. Если ты хотел сказать мне что-то конкретное…

Гарри молчит. Риддл хмурится, а потом лениво улыбается.

— Хорошо, попробуем по-другому. Чаю? Коньяка?

Гарри заторможено качает головой. Потом, понимая, что ещё немного — и он просто выдаст себя, находит в себе силы заговорить.

— Я хотел спросить… — он сглатывает. — Если я попрошу вас… Это действительно сведёт меня с ума?

Риддл понимает его и без уточнений. Склонив голову вбок, он насмешливо прищуривается.

— Действительно. Неужели решил рискнуть?

Гарри снова сглатывает. Терять ему, конечно, уже нечего.

— Возможно, это было бы весьма удачным завершением моей жизни.

— Попроси меня, — внезапно предлагает Риддл на полном серьёзе.

— Я не могу, — он улыбается, но с болью.

Риддл картинно разводит руками. Уголки губ Гарри начинают дрожать.

— Я ещё… спросить хотел… Ваша магия, она очень сильно на меня влияет. Мне кажется, она меняет меня… Я думаю то, что не должен думать, и чувствую то, что не должен.

— Что ты чувствуешь? — Гарри не отвечает. Риддл снова вздыхает и коротко смотрит на часы. — Послушай, Гарри, если ты хочешь молчать…

— Это делаете вы, — перебивает Гарри, меряя его тяжёлым взглядом. — Вы влияете на меня с помощью магии. Вы посадили меня на этот наркотик. Вы сделали так, чтобы я сам этого хотел. С каждым прикосновением, с каждым… — он прикрывает глаза, не сумев выговорить «поцелуем». — Вы сводите меня с ума, — наконец выдыхает он.

Риддл долго молчит, глядя ему в глаза странным взглядом. Потом медленно качает головой.

— Магия, Гарри, заставляет тебя чувствовать только магию. И мы обсуждали с тобой, кажется, не один раз, что я не стал бы влиять на твою волю, решения и тем более чувства, как не стал бы трогать твою память.

— Нет, — Гарри упрямо мотает головой, отчаянно желая получить другой ответ. — Нет.

— Да, — наклонившись вперёд, Риддл укладывает сплетённые пальцы на стол. — Забавно, но я даже всегда ненавидел Imperio. Поддельные мысли и поддельные чувства меня никогда не интересовали, особенно твои. Всё что я… позволял себе делать по отношению к тебе за это время — это говорить, — на его губы возвращается улыбка, теперь уже немного злая. — Ты сам дотронулся до меня тогда, после наказания. И ты сам просил меня о поцелуе. Я лишь выполнял твою просьбу. Ты сам вернулся ко мне, сбежав из штаба. И ты сам чувствуешь то, что чувствуешь. Я ничего не делал, Гарри. Всё это — твоё. И чем бы оно ни было, оно настоящее.