Unknown - 61ad6796-2e40-4603-ac60-bc6105305c08 out

Часы в гостиной отбивают полночь, перенося в следующий год и Гарри, и обитателей поместья, и дикую картину, от которой он всё никак не может оторваться.

На третьем ударе ему в спину врезается Марк, и это выводит из ступора.

— Вот же твою… — начинает Марк и осекается.

Опустив голову, Гарри быстро выскакивает из ванной. В комнате уже столпилось столько народу, что ему приходится продираться сквозь них, чтобы попасть наконец в коридор и глотнуть воздуха, не пропахшего смертью.

Гарри отходит как можно дальше от комнаты и прислоняется к подоконнику. Во рту до сих пор стоит металлический привкус. Словно сквозь сон он наблюдает, как Пожирателей расталкивает Люциус Малфой, за ним следом, вцепившись в его руку и тихо плача, медленно идёт Нарцисса. Потом за стеной раздаётся сдавленный вскрик, и Нарцисса вылетает в коридор, прижимая руки ко рту. Когда за ней появляется Люциус, его лицо не выражает абсолютно ничего, взгляд неподвижен, спина неестественно прямая. Нарцисса, сгорбившись, утыкается лицом ему в плечо, и он поглаживает её по спине ровными механическими движениями, но смотрит куда-то сквозь неё.

Как в тумане мелькают лица Панси, Марка, Нотта, Беллатрикс, Снейпа и ещё многие-многие другие. Повсюду слышны голоса: тревожные, любопытные, сдавленные. Гарри выходит из оцепенения, лишь когда на этаже появляется Риддл. Он спрашивает что-то у Эйвери и подходит к Малфоям.

— Люциус. — Малфой с трудом отрывает от себя жену и медленно обращает на Риддла всё тот же пустой взгляд. — Я не могу отменить твою завтрашнюю встречу с Министром, — продолжает Риддл. — Я могу только перенести её. Скажи, тебе хватит недели, чтобы оплакать сына?

Услышав это, Гарри задыхается очередным глотком воздуха. Он внимательно смотрит на лицо Люциуса. Оно становится по-настоящему страшным. Его верхняя губа болезненно дёргается, образуя подобие бесноватой ухмылки. Люциус водит отрешённым взглядом по мантии Риддла, всё ниже и ниже опуская голову. Уставившись на его ботинки, он замирает, но ничего не отвечает.

Не желая больше видеть эту дикую сцену, Гарри быстро покидает этаж, чтобы поскорее очутиться в своей комнате, подальше от всего, чему сегодня стал свидетелем.

Глава 23. Пленник

Гарри даже не пытается лечь спать. Он не может закрыть глаз. Даже когда он моргает, вместо темноты век перед глазами мелькают бело-красные пятна. Поэтому он просто сидит в гостиной на диване, пока не начинает светать.

Он до сих пор не может понять, что случилось. Ведь только днём Драко был весел, гонялся за снитчем и шутил. Что могло произойти за те несколько часов, что они не виделись? Что вообще должно случиться, чтобы человек ни с того ни с сего решил покончить с жизнью?

С момента начала холодной войны инстинкты самосохранения у всех только обострились: и у Орденовцев, и у Пожирателей. Каждый стремился выжить как мог. А если и не получалось… За два года постоянных стычек и битв Гарри прекрасно усвоил одно: даже если смерть подкрадывалась к бойцу слишком близко, он делал всё, чтобы забрать с собой как можно больше врагов — неважно, на чьей стороне он был. У всех так или иначе была причина чтобы жить, далёкая, но важная цель: Орденовцы выживали вопреки, Пожиратели — назло. Но все они хотели жить. А умереть по собственной прихоти, вот так, глупо, нелепо, опустив руки — этого Гарри своим умом просто не мог понять. У Драко Малфоя, несомненно, была воля к жизни, иначе бы он не согласился на предложение Мальсибера. Так что же могло случиться теперь, когда всё закончилось?

В голове вертятся десятки вопросов, и в конце концов Гарри понимает, что, если немедленно не отвлечётся хоть на что-нибудь, рискует заработать мигрень от всей этой мучительной неопределённости. Когда стрелка часов переваливает за семь, он решает отправиться к товарищам, чтобы хоть немного внести ясность в произошедшее.

Он находит их в музыкальной комнате на четвёртом этаже. В коридоре теперь никого нет, значит, тело Драко уже унесли. Мысленно вздрогнув от слова, отдающего мертвящим холодом, Гарри заходит в светлую комнату, где в полной тишине, кто на полу, кто в креслах, сидят все пятеро. Кажется, на его приход никто даже не обращает внимания.

Гарри осторожно закрывает дверь, как будто её скрип может разрушить что-то в удушающей тишине, и садится на диван возле Панси.

— Ты как? — спрашивает он тихо.

Панси нервно усмехается и подносит платок к покрасневшим опухшим глазам, на которые опять наворачиваются слёзы.