Unknown - i e10df400535cdc5e

невозможно. Порождение тьмы бессмертно, тем более в его мире. Но у тебя есть одно

преимущество. Он не знает, что тебе удалось проникнуть в город. Торопись, если хочешь

исполнить свое предназначение.

***

Искусство творения не редко называли волшебством. Умело складывать слова или изображать

мир с помощью кисти и красок, либо выражать весь калейдоскоп чувств при помощи музыки -

всегда заставляло простой люд восхищаться, восклицая от радости и умиления. Приятные чувства

переполняют нас, а жизнь еще долгое время источает радужные краски. Но в мире мертвых нет

места положительным эмоциям, а все что связано с искусством, скрыто паутиной и беспощадным

саваном времени. Даже музыкальный инструмент остается здесь немым, словно страшась

произнести живой звук. И никакое золото мира неспособно купить воздушную мелодию или

набросок прекрасных стихов. Среди смерти и бесплодия, где нет ничего созидающего, только

отголоски былой жизни имеют настоящий вес золотого металла.

Я вспоминал свои причудливые рисунки, пытаясь сопоставить все воедино. И мог дать руку на

отсечение, что они действительно были написаны мной, - но как бы я себя не убеждал, все равно

оставалось призрачное сомнение, словно автор этих зарисовок прожил не одну сотню лет и его

прозорливый взгляд мог уловить даже самые крохотные черты и образы натурщика. Я, к

сожалению, не мог похвастаться усердием и внимательностью, а мои рисунки никогда не

отличались определенной яркостью неуловимых образов.

***

Лестница, на которую вступил Проклятый, вела вверх. На мгновение он остановился и,

замешкавшись, сделал шаг назад.

- Что случилось? –прошептал я стараясь не нарушать напряженной тишины.

- Что? – повторил за мной Ша.

- Страх, - прочитал я по губам, и тут же Проклятый добавил, но уже чуть громче: - Мне очень

страшно.

Я посмотрел на Проклятого и отпрянул, увидев вытянутое морщинистое лицо старика. Он

увядал на глазах: его веки ввалились и стали похожи на пустые глазницы слепого, а иссохшая

кожа напоминала высушенную потрескавшуюся из-за отсутствия влаги землю.

***

Воспоминания нахлынули с такой силой, будто внезапный вихрь ворвался в затхлые подвалы

монастыря, принеся собой гарь пустынных улиц и поселив в сердцах одиночество.

Проклятый чувствовал себя совсем молодым и полным сил. Ощущая невероятное волнение, он

спешил, торопясь обхитрить коварную длань, поработившую весь город. Еще несколько

единомышленников попятам следовавших за ним на мгновение остановились, когда он вступил на

длинную каменную лестницу уходившую вверх. Там был основной зал Собора.

Биение сердца, достигнув почти барабанного ритма, готово было вот-вот выскочить из груди.

***

Я едва заметил, как призрачные тени окружили нас, и одна из них проникла внутрь Проклятого,

заставив его выгнуться дугой от нестерпимой боли. Тишину наполнил довольный рык, и я понял,

что измученное тело моего спутника, все же обрело потерянную душу.

Прошлое переплеталось с настоящим неразрывной нитью, собираясь в единый клубок.

Затерявшиеся среди бескрайних полей безжизненного мира, души Проклятых в мгновение ока

оказались рядом с Душеприказчиком. Теперь, как и многие сотни лет назад – они были вместе.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ: Слезы сгоревшего города

Проклятый протянул руку и вложил мне заветный ключ, которому не способен противостоять ни

один, даже самый хитроумный замок.

- Он нужен тебе больше, чем мне, - его слова мгновенно растворились в полумраке.

Следующий шаг Проклятый сделал в окружении своих старых знакомых. Призрачные тени

смотрели на него белыми глазницами, с немой просьбой поскорее освободить их из ужасного

плена.

Я еще раз внимательно вгляделся в лицо Проклятого, такое знакомое и в тоже время совсем

чужое. На его губах возникла едва различимая улыбка. Он перевел взгляд на своего верного

спутника и зверек, словно услышав немую команду хозяина спрыгнув с моей руки, устроился у

него на плече.

- Пора.

Шаг за шагом мы приблизились к последнему препятствию.

Проклятый осторожно коснулся двух кованых цепей, крест на крест опутавших старую, вконец

проржавевшую дверь. Толстый слой паутины, поддавшись неведомой силе, медленно опал на

каменную ступень. Послышалось непонятное шипение, будто накаленный до предела металл

опустили в воду, и привыкшие к полумраку глаза ослепил невыносимо яркий свет.