Anton Sibirjakov - Место, где живут Боги

- Давай по делу, - пожимает плечами Краб и протягивает руку. – Бабосы принес?

- Пятьсот. И без кидалова.

- Какой вопрос, чувак? Меня тут все знают, я тут уже давно, один из первых, отец-основатель, бл*, - он смеется, не убирая руки.

Андрей расстегивает куртку и достает из внутреннего кармана тугую пачку пятитысячных купюр. Вкладывает в протянутую руку и смотрит в прозрачные глаза.

- Оружие, патроны. Костюмы и лодки. И мелочевку.

- Будет. И мы идем вместе с вами.

- Без проблем.

- Договорились.

Краб прячет деньги в кармане куртки и берет со стола пачку Мальборо. Закуривает, пуская дым из носа.

- Через…четыре дня. Я еще зайду к вам, скажу – где и когда. А может, вы сами подтянетесь. Здесь у нас интересно.

- Вряд ли, - отвечает Андрей, поглядывая на почерневшую от огня алюминиевую ложку, валяющуюся на столе.

- Тут есть чистые шлюхи. Ты, может, хочешь потрахаться?

- Нет, спасибо.

- Понятно, - Краб стряхивает пепел и сплевывает под ноги. – Ладно. Сам-то доберешься?

- Не маленький.

Андрей поднимается и замечает втоптанные в землю шприцы:

- С девчонкой все нормально? Мои ребята могли бы…

- Послушай, Андрей. Даю бесплатный совет. Не лезь. Здесь любопытных не любят.

- Хорошо, хорошо. Понял.

- С ней все в порядке. Пока она со мной – с ней все в порядке. Все, давай. До связи.

Краб выводит Андрея из палатки, и они вдвоем растворяются в бурлящем людском потоке.

12

- Андрей, можно тебя спросить? – говорит Стим.

Они идут рядом, в слепых осенних сумерках, слушая, как чавкает грязь под ногами и как усилившийся дождь молотит по наброшенным капюшонам. Впереди, похожие на стаю светляков, мерцают огни ближних палаток. Свет гудит и в гуле этом можно разобрать пьяную ругань и заливистый смех местных жителей.

Андрей ежится и думает о том, что тепло подаренное костром и водкой бессовестно ускользает от него в холодный октябрьский вечер. Прячет руки в карманах и глупо улыбается:

- Зачем мы поперлись за водкой? Потому что одной всегда мало.

- Да это я и без тебя знаю.

Они смеются, и смех их наполняет замерзший мир теплым, белым дыханием.

- Тогда о чем? – спрашивает Андрей.

- Почему ты идешь за ним? За своим отцом. Ведь ты его почти не знал.

Андрей пожимает плечами, вспоминая детские годы. То время, когда отец еще приезжал к нему. С подарками и умными мыслями, которым Андрей верил не задумываясь. Вспоминает его сильные, пахнущие лосьоном руки. И гордый взгляд, которым он смотрел на сына. У него была другая семья, но какое значение это имело тогда, когда они были вместе? Ведь в те моменты все было так, как и должно было быть – отец и сын, вместе, навсегда. И когда отец уезжал Андрей знал, что он вернется. Что нужно лишь немножко подождать и все снова станет, как прежде. Тогда ему казалось, что это испытания, как в книжках со счастливым концом, когда дети непременно находят своих родителей, какие бы трудности их не поджидали. И убеждение в том, что свое счастье нужно выстрадать, осталось в Андрее на целую жизнь, хотя он и противился ему, как мог. И когда мать Андрея рыдала, запершись в своей комнате, свернувшись калачиком на продавленном диване, который еще хранил тепло обнаженных тел, он верил, что все будет хорошо. И когда отец перестал к ним приезжать. Когда он забывал поздравить его и маму с днем рождения. Когда открытки от него стали приходить все реже… Андрей не переставал верить, что когда-нибудь они снова будут вместе.

- Он мой отец. Моя кровь. И я знаю – он ждет меня там. Совсем старый и больной. В последний раз, когда он писал мне на этих глянцевых открытках, - Андрей грустно смеется и качает головой, - он говорил, что очень одинок. К концу жизни все позабыли о нем, но он оправдывался, что сам виноват. Перед всеми. И передо мной. Я хочу вытащить его оттуда. Ведь мне сказали, что его вывезли из города. А потом выяснилось, что была путаница и в списках его не оказалось.

- Ты хороший сын, - говорит Стим.

- Надеюсь, твой будет таким же.

- И я.

Они молчат, думая о своем. Но мысли их, такие разные, тугим плющом обвивают один и тот же столб, твердым высоким стержнем вбитый в сердцевину мирозданья.

Дети всегда стремятся быть рядом со своими родителями. Несмотря на разлуки и расстояния стараются никогда не терять из виду тех, кто их создал. Ведь только родители могут ответить детям, в чем истинный смысл их жизни.

13

У Краба узкое, неприятное лицо, как и у всех остальных из его команды. Он стоит на поляне, у поваленного дерева, поставив на него ногу в армейском ботинке, и лузгает семечки. Вся земля вокруг него усыпана шелухой. Его мокрые, блестящие губы, растягиваются в улыбке, и он кивает Андрею.