Unknown - Книга без названия

Эней снова кивнул. Его руки застыли. Понимание пришло мгновенно и захватило не только разум, но и тело. Такие штуки называются, кажется, инсайтами…

- Ты не обиделся?

- Нет, - он отпустил ее ногу. - Не на тебя.

Господин Эйдельман, ну вы и сволочь! Буку ему расстрелять. Надо же.

- Юлиуш… он хотел, чтобы праздник продолжался, верно? А еще боялся за тебя. А ты не хотела ему навредить.

- При чем тут…

- Погоди. Я думаю… Я думаю, это должен был быть Карастоянов. Он у нас эмпат, как и Эйдельман. И он, прямо скажем, бабник.

- И что? - не поняла Ванда.

- Дело не в том, чтобы просто шугануть Корбута. С этим бы прекрасно справились охранные службы "Куба". Эйдельману было нужно, чтоб ты влюбилась. Чтоб было из чего... сделать шоу. Для той части публики, которая… может видеть и оценить.

- Допустим. И что?

Эней поднял голову. Нет, она не иронизировала. Она действительно не понимала.

- Он торговал твоими чувствами, Ванда. Он нанял нас, чтобы вызвать их - и выставить на продажу.

- Да я поняла. Что из этого?

Эней завис. Он не знал, как объяснить ей, почему он сейчас хочет найти Эйдельмана и трясти, пока какая-то отсутствующая клепка не встанет на место. Почему так с людьми нельзя. Почему он считает, что так с людьми нельзя.

- Анджей, - Ванда притянула его к себе и взъерошила ему волосы. - Успокойся. Я торгую своими чувствами. Я все время так живу. Вот почему со мной невозможно. То, что сделал Эйдельман… да, мне это не очень нравится, но ведь в конце концов то, что было… Это настоящее. Это не стало менее настоящим от того, что кто-то подтолкнул нас.

Эней молчал.

- Послушай, - Ванда села рядом с ним. - Я так живу. Все на продажу. Не я выбрала себе этот дар, но раз уж он есть… Я предпочла бы, чтобы эти выбросы зависели только от моей воли, чтобы я могла управлять ими, как голосом. Но я могу не всегда. И если кто-то мне в этом помогает - я только благодарна. Ты дал мне взлететь - спасибо тебе. Тебя подтолкнул Эйдельман? Спасибо и ему тоже.

Энею даже не пришлось подавлять злость - она куда-то сама ушла.

- Ты решаешь, когда кончится праздник, верно?

- Ага.

- Можно перенести конец еще на полчаса?

Глава 1. Клуб "Морена"

Но "горе грішникові сущу, —

Так київський скубент сказав, —

Благих діл вовся не імущу!"

Хто божії судьби пізнав?

Хто де не дума — там ночує,

Хотів де бігти — там гальмує.

Так грішними судьба вертить!

Троянці сами то пізнали,

З малої речі пострадали,

Як то читатель сам уздрить.

І. Котляревський, "Енеїда"

Занин явился прямо на футбольную площадку. Эней в какой-то момент заметил, что тот курит у ограждения, "зевнул" пас от Веника, мяч перехватила защита "южных", перепасовала нападению... Получая свою порцию матюков, Эней побежал к краю поля.

- Я тебе звонил, звонил... - упрекнул Занин. - Потом добрался до твоих - они сказали, ты в футбол пошел стучать.

Эней кивнул. Дальнейшее подразумевалось: отстегнутый комм лежал на скамейке.

Рядом послышалось сиплое дыхание - Антон, игравший за "южных", подбежал к фонтанчику, попить воды. Занина он знал в лицо - но сам перед Заниным ни разу не светился.

- Я пойду переоденусь, - сказал Эней, застегивая комм на руке. - Или...?

Если уж Занин пришел прямо на стадион...

- Да ладно, не в Мариинку идем. Дело срочное.

Срочное настолько, что... или у них там в конторе такая горячка, что Занину нужно отчитываться за каждое движение - и нет времени на неофициальные контакты.

- Кого украли?- спросил Эней. Он хотел было открыть дверцу занинской "победы", но предупредительная железяка поехала вверх сама.

- Мою дочь, - сказал мужчина с заднего сиденья.

Эней заметил его, еще подходя к машине, и принял поначалу за одного из занинских коллег - таким бесцветным, вытертым было лицо. А сейчас, приглядевшись, понял: это не профессиональная безликость, это душевная боль такой силы, что лишний раз и бровью двинуть невозможно.

Эней знал, как это, и ничего не сказал мужчине, только сдержанно кивнул.

- Александрова Нина, - Занин раскрыл планшетку, над "плитой" появился объемный снимок: девочка лет пятнадцати, длинноногая, стройненькая как жеребенок, в высоко шнурованных сандаликах и модном коротком платьице фасона "распашонка". На темном лице блестят глазки и зубки - поскольку папа стопроцентно белый, из "новых" у нас, значит, мама... У Энея бухнуло сердце - казалось, на весь салон, но никто не заметил.

- Пропала позавчера, - продолжал Занин. - Все традиционно: сначала обзвонили подружек, потом нас, потом - уже с нами - больницы и морги. Требований выкупа не поступало.