Ника Батхен - Дары Кандары

мастерской! Допотопные велосипеды с огромными колесами, поломанный парикмахерский автомат,

похожий на кресло для пыток, угрюмые, но все ещё грозные паровые машины прошлого века, самобеглые

коляски с потрескавшимся лаковым верхом и несуразными тормозными педалями. Всевозможные

механические часы, настенные, настольные и напольные – за мелодичный разноголосый звон Борегар и

получил свое прозвище. Он был одним из последних механиков-самоучек, не пошел ни в корпорацию, ни на

завод, презирая поточное, бездушное воспроизводство.

Половину ангара занимали ничейные механоиды – снятые с выпуска, поломанные, немодные и

ненужные, выкинутые на улицу роботы. «Я люблю подбирать на помойках одинокие старые вещи» говорил

мастер Бойм. И подбирал, чинил, смазывал, менял подшипники и шестеренки, полировал металлические

бока, а затем пристраивал трудяг в хорошие руки или сдавал в аренду. Ведь не всякий может позволить себе

новехонький кухонный агрегат, механического садовника или «умную» колыбель. Мастер брал небольшие

деньги, а с бедняков и вовсе гроши, но соседи знали – стоит вернуть робота изувеченным или выбросить за

ненадобностью, никогда больше не получишь от мастера Бойма и ржавой гайки.

Десятки скрипучих стальных подмастерьев трудились в ангаре, не покладая манипуляторов. У

мастера оставалось время, чтобы бродить по городским окраинам, свалкам, депо, собирая несчастные

механизмы в свою тележку. Уличные мальчишки порой смеялись над ним, но обычно помогали – за

леденцы, удивительные игрушки или (о, чудо!) возможность постоять в мастерской, подержать щипцы,

вкрутить болт, осторожно нанести масло, протирая ветошью потайное нутро машины. Учеников Бойм не

брал, но и гнать ребятню не гнал – работы хватало на всех.

«Урожайным временем» для него была осень. Летом старые роботы неохотно шли к людям –

солнечный свет придавал им сил, позволял резвиться на пустошах и съезжать взапуски с холмов. Зимой они

дрожали под снегом в своих непрочных убежищах. Весной гибли во множестве от сырости, ржави и

ядовитых стоков – даже лучшие мастера порой бывают бессильны. А тоска осеннего ветра напоминает об

одиночестве не только людям и птицам, всякая тварь в октябре слепо ищет тепла.

Кожаный плащ мастера Бойма надежно защищал его от дождя, подбитые мехом башмаки грели ноги,

очки в латунной оправе оберегали глаза. Он оставил тачку у самого входа в пустое депо, достал трость,

окованную железом – хитро сработанная, она могла служить и орудием и оружием. Вдоль заваленной

битым кирпичом тропки тянулись склады, кое-где из провалов окон уже показались молоденькие рябины,

жалко обвисшие от сырости. Ржавые остовы вагонов казались тушами допотопных чудовищ. Тощая шавка

выкатилась откуда-то, тявкнула и приблизилась, льстиво виляя хвостом. Еды у мастера не было, он

потрепал собаку по мягким ушам, потом легонько оттолкнул – ступай. Важна была тишина.

Выждав немного, мастер достал маленький ксилофон, выверенный до тона, и прикоснулся

молоточком к блестящим плашкам – дин-донн, дин-донн, ходят роботы на звон. Напрягая слух, он

улавливал каждый шорох – каплет вода с крыши, поскрипывает открытая дверь, лепечут мокрые листья,

шуршит щебенка под маленькими колесами… Некрупный, похожий на колесную гусеницу механоид

выполз из темного склада – хитрец нашел себе уголок посуше. Улыбнувшись в усы, мастер Бойм осторожно

присел, подхватил малыша на руки и спрятал под куртку. Манипуляторы пострадали довольно сильно –

даже не разберешь, кем он был. Но механизм цел. Ну-ка… Тоненький писк раздавался откуда-то из-за

завалов. Мастер пошел на звук, прощупывая путь тростью на случай ям. Несчастный робот провалился в

решетку канализации, успел уцепиться манипулятором, но не смог выбраться, покрылся ржавчиной и

буквально прирос к прутьям. Пришлось вырезать его, придерживая за передние ножки. Механоид так

настрадался, что не шевелился, только чуть вздрагивал. Ничего, соберем, подкрутим, и станет как

новенький.

Первая удача оказалась обманчивой – мастер Бойм обшарил все развалины, насвистывая код, но

кроме собак и ворон никто ему не откликнулся. Или вымерли бедолаги или попались сборщикам

металлолома – в механизмах случалось найти и золото и платину и сапфиры с рубинами, да и медь была

недешевой. И дождь начал усиливаться, небо совсем затянуло. Что ж, двум малышам все равно удалось