Unknown - 4b9a4395-d00d-41ca-a9d3-234d35c9762a out

Далее, по ориентировке: «рост - два метра ноль пять сантиметров, вес – сто тридцать килограмм». На кого похож? Соображай, Лаврентьич.

- Кабан? – предположил Грендельман.

- Так точно. Вот тебе и ходячий мертвец! Много ли таких великанов у нас в посёлке? То-то и оно, что нету. Сынка Афиногеновны принимали за Кабана несознательные граждане, - участковый самодовольно улыбнулся.

- Ну… и где сынулю того ловить теперь? - припечатал кулак ко лбу Грендельман. Чёрт, не было печали!

- Здесь! – Ефимов непроизвольно повысил голос. - Рано или поздно, зверюга домой придёт, к матери! Деваться-то ему некуда. А я подожду, в засаде. Вспомню боевую молодость. С сегодняшнего вечера заступаю на круглосуточное дежурство.

- Да этот маньяк здоровенный, как слон! Людей хоть возьми себе в помощь, - предложил директор.

- Никого не надо. Я десантник! Возьму преступника без проблем, - участковый был уверен в своих силах.

Грендельман с сомнением покачал головой. Но он знал, что спорить с милиционером бесполезно. Ефимов был упрям. Упрям и честолюбив. К тому же, душа старшего лейтенанта жаждала адреналина, так не хватавшего ему после войны.

Клавка собиралась в правление. Пора уже решить насущный вопрос!

Во время памятной «беседы» с представителями власти Борода едва не рассорилась с участковым. Ефимов, крепко обидевшись на грубое слово «мусор», обозвал Клавку тунеядкой и попрекнул за паразитический образ жизни. На что упрямая спорщица парировала: мол, работы она не боится, но – достойной, и по оплате подходящей.

Грендельман тут же ехидно вставил: мол, имеется у него одно вакантное место - в кочегарке. Конечно, он полагал, что Клавка, как любая нормальная женщина, даже думать не захочет о такой работе.

Но Борода неожиданно согласилась. Тётка объявила хитроумному директору, что принимает его предложение и на днях зайдёт в «управу» - «перетереть». Бугор понял - ляпнул лишнего! Вспомнив его постную рожу, Клавка хмыкнула. Но, слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Наум Лаврентьевич, скрепя сердце, согласился.

Борода вышла из дома и собралась уже затворить калитку, как вдруг из придорожного бурьяна услышала тихий свист с переливом. Так свистел только Ваня-Шрам! Клавка зыркнула глазами по сторонам. На улице пусто!

Не спеша подошла к зарослям полынника, буйно разросшегося вдоль дороги:

- Нет никого. Вылезай уже.

Затрещали сухие ветки, колыхнулся ивняк. Первым из кустов вылез Генька, следом появился Иван.

- Со свиданьицем, Клавдия! – приветствовал бывшую соратницу Шрам.

- Рада видеть, бродяги! – Клавка оскалилась, изображая душевную улыбку.

Однако она совсем не обрадовалась нежданным гостям. Борода прекрасно понимала, что внезапно появившиеся дружки - это нешуточная проблема, вдруг свалившаяся на её голову. Подорвались ребятки, как пить дать «на лыжи встали»! Ох, стрёмно дело!

- Впустишь?

Иван кивнул на калитку. Забор с недавнего времени был поставлен на место.

- Проходите поскорей. Кустами в беседку незаметно проскакивайте, чтобы хозяин не заметил, - Клавка не желала впутывать Прохора в свои дела.

Гости прошмыгнули во двор. Борода ещё раз огляделась по сторонам и отправилась следом за ними, закрыв плотно калитку.

Шурка шатался по посёлку. Он уже сходил до Прохора, но там было заперто, а на стук никто не открыл. Теперь практикант следовал к магазину, надеясь по дороге встретить хоть кого-нибудь из знакомых.

Ожидания парня оправдались. Неожиданно откуда-то из подворотни, пошатываясь, вынырнул Боря – сильно грязный и совершенно пьяный. Кепарик, по всей видимости, водитель автобуса где-то потерял. Сквозь жидкие волосы его на макушке высвечивалась прогрессирующая плешь.

- Кудря, кореш! – Суслонов, разинув слюнявый рот, полез обниматься. От шофёра за версту разило свежей блевотиной и красным вином.

- Привет, давно не виделись.

Шурка, отвернув лицо в сторону, протянул Боре руку. Обниматься с «корешом» у практиканта желания не было.

- Загулял я, друг, виноват. Ты на меня не ругайся, ладно?

Красные глаза Суслонова были полны слёз. На пыльных щеках его виднелись коричневые бороздки.

- А мне-то что? – пожал плечами практикант, - гуляй, коли хочется.

- Эх, загулял, - Боря не слушал Шурку, - запил по-чёрному! А знаешь, почему? Не знаешь. А потому, Кудря, я запил, что еле жив остался! Вот так-то, кореш!

- Что же с тобой случилось, кентуха? – спросил без особого интереса кудрявый.

- С Кабаном я повстречался! Ночью, на узенькой дорожке! Думаешь, вру? Думаешь, рехнулся Боря? Неет, Боря Суслонов в своём уме, хоть и пьяный! Кабан ходит по ночам, людей жрёт! Слышишь, чего я говорю?! – Боря вцепился в Шуркин локоть, словно клещ.