Unknown - 4b9a4395-d00d-41ca-a9d3-234d35c9762a out

- Эх, хорошо! Молодец ты, Клава, просто умница, - хозяин заметно опьянел.

В отличие от него, Клавка была как стёклышко. Она пила водку, словно воду - хмель не брал её. Борода молчала, вполуха слушая пьяную болтовню мужика.

Прохор, между тем, нёс уже полную ахинею:

- Ты не думай, Клавушка, я умный. Все Прохора считают дурачком, а зря! Просто, я бессребреник. Было бы выпить, да закусить. Я - как птица небесная! Не сею, не жну, не собираю в житницы. А ведь знаю, где сокровища лежат, богатства несметные!

Борода навострила уши. О каких там богатствах Прошка бормочет?

Закурив очередную папиросу, она сказала деланно безразлично:

- Ты, милый, на пузырёк с утра найти не можешь. А поёшь мне тут – сокровища, клады.… У тебя, окромя мышей в подполье, ничего нет. Вот так-то, дружок.

- Обижаешь, Клава, - надул губу Прохор, - я знаю, что говорю. Погоди-ка.

Он поднялся и направился к книжным стеллажам. Но, зацепив ногой ухват, хозяин с грохотом растянулся на полу.

Клавка махнула рукой и налила себе полстакана. В голове её вызревал план мести предательнице. Однако Прохор скоро появился в проходе, прижимая что-то к груди.

- Вот, смотри, - мужик бухнул на стол пачку пожелтевших листов.

Клавка, взяв в руки ветхий журнал, прочитала заглавие:

- «Провинциальныя ведомости». Хм, какие-то буковки непонятные. Проша, не мудри, а поясни всё толком. Зачем ты притащил эту газетку?

- А вот затем. Сейчас я тебе найду кое-что, - Прохор выхватил журнал из Клавкиных рук и принялся его перелистывать.

- Ага, нашёл. Слушай.

«…похоронили барышню за оградой церковной. Так оно, сами разсудите, как же можно её, непотребные книги изучавшую, мерзостями занимавшуюся и, к тому же, руки на себя наложившую, хоронить среди православных? Ведь гордым-то Бог противится, и лишь смиренным даёт благодать.

А после того, как старый барин отдал Богу душу, никто уж не проведывал могилу одинокую. И лежит барышня-ведьма, не принятая небом. И шумят листами в ногах ея деревца белоствольные...»

- Ага, слезу вышибает. Только, причём здесь богатства? – Клавка никак не могла уловить суть.

- А, притом. Сама подумай. Богатый отец хоронит свою единственную дочь. Разве он не положит ей в могилу бриллианты, изумруды и прочее золотишко, дочурке подаренное? Смекаешь? То-то же. Прохор, хоть и пьёт, но мозги не пропивает. Склад ума у меня такой – логический.

Горе-исследователь не подозревал о том, что, согласно православной традиции, в гроб к усопшему ничего из драгоценностей не клали – только нательный крестик.

- Да как ты найдёшь ту могилу? – Борода задумчиво поскребла подмышку.

- В том-то и дело, что я знаю, где искать! – Прохор возбуждённо наклонился к самому уху Клавки, обдав её запахом чеснока.

- Говори! – заинтересовалась гостья.

- Здесь написано, будто вся эта история случилась в Боголеповске. Именно так до революции назывались Березняки! Похожую сказку я слышал давно. От Малофея. Это местный охотник, друг мой. Если хочешь, можем сходить к нему завтра, поспрошать, что, да как.

Клавка разлила по стаканам остатки. Выпив свою дозу, Прохор совершенно расклеился. Он еле-еле добрёл до дивана.

Борода же ещё долго не ложилась. Она бродила туда-сюда по кухне, выкуривая одну папиросу за другой. Отдыхать тётка отправилась глубоко за полночь.

В шесть утра хозяин включил радио. Гимн Советского Союза ударил по мозгам вывернутой до упора громкостью допотопной радиолы.

Борода подняла с подушки голову и рыкнула, буравя хозяина красными со сна глазами:

- Выруби матюгальник!

- Клавушка, вставай. Пора идти к Малофею, - удивительно, но Прохор помнил вчерашний разговор.

- Ополоумел совсем! Рано, все люди спят ещё, - Клавка зевнула, сладко потянувшись, - да и с пустыми руками чего идти? Вино-то выпили вчера.

- Не рано, самое время. Ты, главное, денежку возьми с собой. А самогонки Малофей нам принесёт.

Прохор знал, что говорил. Малофей не спал. Дверь открыл седобородый старичок, ничем не выказав удивления столь раннему визиту. Видать, не впервой.

На просьбу Прохора взять самогонки дед кивнул флегматично головой:

- Подождите в избе, до Павлы Сергеевны сбегаю.

Малофей взял у Клавки пару трёшников, прихватил с гвоздя растрескавшуюся дерматиновую сумку и «побежал», еле переставляя ноги. Гости остались ждать хозяина в избе.

Прохор задремал на кованом сундуке, по всей вероятности, предназначенном именно для этих целей. Клавка же стала производить осмотр избы, разогнав по щелям непуганых тараканов. В кухне, кроме чугунка с варёной картошкой да банки с окурками, она ничего интересного не обнаружила. Борода прошмыгнула в «залу» за печку, и там пропала.