Мирза Раздолбаев - Тотал рекол. Жизнь третья.

Все это было печально, так как негласными хозяевами Новой Земли по-прежнему считались военные. Естественно, что стрелять по нашим кораблям никто не собирался, но донести на гражданских за браконьерство могли запросто. Катер нефтяников привез к нам их старшего помощника. Посовещавшись, командиры решили провести переговоры с военными и поплыли к БТРу. Как потом рассказывал наш начальник рейса, сначала был мат. Потом было много мата. Чуть позднее мат уже слышался с "Черкесска". Морские пехотинцы прибыли немножко отдохнуть и хотели в тишине и спокойствии поохотиться на гусей с автоматами Калашникова, а тут мы… Нашим единственным козырем было то, что среди командного состава десантного корабля не наблюдалось ни одного трезвого. И это в исторический момент, когда вся страна… И так далее. Козырь был силен, и он помог заключить эпохальный пакт. На ближайшие сутки решено было поделить окрестности по справедливости: морпехи стреляют гусей на севере, нефтяники берут гольца в Бобруйске… Тьфу! На востоке, конечно! А нам достался юг с горами, поскольку мы "и так уже своё получили". Это было справедливо, но не по честному. А куда деваться?

После часовых дебатов на палубе "Черкесска", народное вече постановило провести ночную охоту на оленя — рыбы в горах не водятся. Начальник рейса отказался принимать в этом участие, ссылаясь на ревматизм и желание попить-отдохнуть. Соответственно, пистолет Макарова был недоступен. Все головы повернулись к старшему механику — "деду" по кличке Карлссон, у которого в машинном отделении была спрятана ржавая тульская двустволка и три патрона. Карлссон сказал, что из неё уже лет пятьдесят никто не стрелял, но это охотников не остановило. Двое добровольцев тут же предложили быстро привести ружьё в порядок — почистить и смазать солидолом.

К трем ночи экипаж разбился на две группы: "стрелки" и "загонщики". Трое "стрелков": наводчик, заряжающий и стреляющий (Карлссон) отбыли в первой шлюпке на юго-восток, взяв с собой помимо оружия три бутылки водки и буханку хлеба, туда, где горная гряда заканчивалась, а "загонщики" в несколько этапов переправились в юго-западную часть бухты, чтобы за несколько часов обогнуть горный массив и выгнать все живое на "стрелков". Девятнадцать "Загонщиков" вооружились фальшфейерами, железными прутами и пятью флягами спирта.

"Стрелки" прибыли на место минут через сорок и уютно устроившись в узкой долине у большого камня, решили утолить жажду. С северо-запада слышались длинные автоматные очереди, а с северо-востока тянуло гарью — видимо, улов был богатый и победу там отмечали салютом тонн из ста солярки.

"Загонщикам" же предстояло пройти пешком по камням километров десять на восток. Предчувствие богатой добычи заставляло идти вперёд, не обращая внимания на трудности. Вот так, распевая патриотические песни, прихлёбывая по очереди из фляжек, они к семи утра подошли к высоте "Черная".

Первым оленя заметил один из штурманов. У него першило в горле от огненной воды, и он привлек внимание товарищей активными жестами. Все заорали в одну глотку "Ура!" и рванули вперёд. На оленя. Олень же, увидев толпу пьяных людей с горящими фальшфейерами, по началу удивился, а потом сорвался с места и ломанул прочь — оббегать гору. И тут они услышали грохот…

Когда "стрелки" допили всю водку, им стало скучно. Ружьё сверкало от солидола — чистить уже надоело. Пустой хлеб есть не хотелось. Они тоже стали петь песни, прислушиваясь — вдруг олень уже на подходе. Оленя не было. Тогда они легли спать.

Сначала очнулся заряжающий. Он молча разбудил наводчика и стреляющего, тыкая в землю пальцем. Земля дрожала. Мысль у всех возникла одна: "Мама! Что это!?" В этот момент они увидели первого оленя, выбежавшего в русле ручья. В момент протрезвевший Карлссон скомандовал "К бою!" Все залегли за камнем. Ствол ружья заметно подрагивал. Наводчик, лёжа практически на спине Карлссона, двумя руками наводил. Через пару секунд он закричал: "Огонь! Бля, огонь!" Карлссон изо всей силы нажал на курок. Раздалось шипение, но выстрела не было. Курок отвалился. Заряжающий со злости схватил пустую бутылку и с криком "За Сталинград!", швырнул её в приближающегося оленя. И в этот момент до "стрелков" дошла причина дрожания земли. Мало того — у них буквально заложило ужи от грохота. На Новой Земле есть олени, но они мигрируют. В начале лета они идут с материка на север, через пролив по льдам, а ближе к осени возвращаются на материк. Как раз в то самое время стадо дошло до Митюшихи. Оленя было много — десятки тысяч. Вся эта масса неслась на трех пьяных стрелков. В первую же секунду, оценив трагичность положения, Карлссон с надеждой завопил: "Пиздец!?". Но отступать было некуда — они находились в узком русле ручья. Справа была гора, а сзади море. И тогда они залегли, стараясь заползти под камень, с которого пытались стрелять. Олень бежал больше часа.