Мирза Раздолбаев - Тотал рекол. Жизнь третья.

Упаковав рыбу в авоську, Кухтыль пробился к выходу, вытер со лба пот рукавом и улыбнулся: "Повезло!" С этими мыслями он направился дальше, к гастроному, чтобы купить прочие специи в виде яиц, соли и остального. Там с очередью было попроще — Кухтыль справился минут за десять — снова везет. Правда, количество свободных рук стало равно нулю, но это мелочи, потому что в автобусе рыбу можно было бы положить на пол. С надеждой на продолжение везения, довольный и навьюченный геолог доковылял к остановке.

Остановка встретила Кухтыля уже знакомой проблемой — пятницей. Весь город ехал домой. Кухтыль вдруг подумал, что все население Мурманска живет в его доме. А еще через несколько минут его осенила другая мысль, наверное даже гениальная. Она состояла в том, что сцену ледового побоища для фильма «Александр Невский» репетировали на автобусной остановке в пятницу. В мгновение ока Кухтыль ощутил себя на острие "свиного рыла" и был с чмоканьем припечатан вспотевшей мордой лица в кирпичную стену из спин пассажиров автобуса. Причем, обе его руки с авоськами оказались подпертыми рыжей шевелюрой то ли грузчика, то ли кочегара с атомохода и плечом какой-то девицы почему-то в шубе, правда летнего исполнения. Действие развивалось молниеносно, но Кухтылю казалось, что он смотрит замедленное кино — видимо сказывался удар по голове собственной рыбой в момент броска толпы в чудом открывшуюся дверь. Размышляя замедленно, Кухтыль шубе совсем не удивился, замедленно же сообразив, что Мурманский климат странен во всем, и что наверное вчера шел снег, а девушка не ночевала дома — не оставлять же шубу на работе до понедельника — а вдруг снова снег повалит? С этими размышлениями он вырвал лицо из спины переднимстоящего и попробовал оглянуться. Оглянуться не удалось. Мешали: плечо около уха и кочегар, приперевший щеку Кухтыля авоськой с рыбой, которая к счастью спасительно холодила голову, а не нагревала. И тут Кухтыль с ужасом разглядел, что у рыбы сменилось выражение хари, зверюга как бы подмигнула ему. Может, конечно, это и причудилось — в такую жару не то, что взгляд у мороженой трески меняется — голова плавится и течет под ноги, но додумать Кухтыль не успел, потому что в затылок пыхнули перегаром:

— Убери хвост, придурок!

Кухтыль попытался ответить ртом, но рот по уши увяз в липкой от пота спине впередистоящего. Затылком ответить тоже не получилось. Поэтому он подернул плечами и пробубубукал в мокрую спину: "Да куда ж я нафиг его уберу?!" А автобус тем временем вильнул на повороте. В результате этого Перегар боднул лбом хвост и рыба значительно продвинулась вглубь, как раз туда, где меж двумя спинами впередистоящих, сверкала филейная часть девицы в мокром от пота ситцевом платье, которая немедленно отреагировала криком "А-а-а! Зачем вы же меня кусаете?!" Кухтыля слово "кусаете" тут же навело на нехорошие мысли, от которых спина стала холоднее, чем рыба. Крики тем временем усиливались и краем глаза, меж спин, Кухтыль рассмотрел кошмарную рыбью морду, открывавшую и закрывавшую зубастую пасть, в которой лопались огромные, жуткие кровавые пузыри. Попутно Кухтыль отметил про себя аппетитность блестящих округлостей ягодиц меж двумя спинами. "Даже треска оживилась", — подумал он. Оживилась, это не то слово — она возродилась и стала бороться за новую жизнь, виляя хвостом, клацая зубами и даже рыча, как могло показаться рыжей шевелюре справа и летней шубе слева. Больше всех доставалось Перегару за затылком и шикарным ягодицам меж спинами. Быстро охрипнув, ягодицы сделали героическое усилие и высунув откуда-то маленький кулак, врезали по рыбьей морде. Тут уже Кухтыль подумать, что везение-то и кончилось, потому что рыбья морда мощно врезалась ему в подбородок. «Наверное ягодицы в детстве боксом занимались…» — про это Кухтыль точно уже думать не мог…

— Оживает! — радостно воскликнул властный писклявый голос.

— Да куда он денется, молодой этот. Ща глаза откроет. Не нужно скорую. — Подтвердил женский голос пенсионного возраста.

Кухтыль приоткрыл глаза. Он лежал на скамейке, а рядом стояла толпа, возглавляемая милиционером-сержантом, совсем молодым и с веснушками на лице.

— Ну, что, гражданин? Поднимайтесь. Пойдем протокол составлять. — Сказал конопатый сержант, протягивая руку.

— Ккккаккой протокол? Кто здесь?! — Прошептал Кухтыль.

— Как это кто?! Так двое закусанных, четыре концертных костюма в чешуе. И это не говоря про гражданку, которую чуть на скорой не увезли. Сердце, понимаешь ли. Выжила — Властно пискнул милиционер в ответ.