sendtoreader.com - Интеллигенция в тумане

В сборник вошло эссе Яна Кунтура "Изучать буддизм - изучать себя. Изучать себя - значит забывать себя". Из этого эссе я узнал, что в Перми уже есть буддисты, причем, не "дикие", а ассоциированные, принадлежащие определенной школе. Кроме эссе Ян Кунтур представлен здесь поэмой "Цейтнот" (подзаголвок - Поэма Итога). Я не буду приводить выдержки из нее: автор настаивает на том, что ее следует читать только полностью. Ян Кунтур - поэт, сочетающий в своей поэзии культурные и личные медитации. "Цейтнот" продолжает и развивает это, основное, на мой взгляд, свойство поэзии Яна Кунтура.

В сборнике принял участие Владимир Созонтов - известный в Перми теософ, если я правильно обозначил направление его интересов и его жизни: Владимир Созонтов именно живет тем, что его занимает. Его работа "За чистоту веры", помещенная в сборнике, и дала последнему название. Вот некоторые заглавия разделов статьи: Вера душевная и духовная; Как растет интуиция; Переломная точка эволюции; Учение Христа и теология христианской церкви; Эволюция и сознание человека.

Уфолог Николай Субботин пишет о языческих тайнах Перми ("Капище Чернобога"). Психотерапевт Владимир Жихарев - о том, "Вырождается ли сознание человека?" Историк Вячеслав Раков, как человек поживший, попал сюда с небольшим мемуаром "Эзотерическая Пермь 70-90-х: изнутри и около".

Теперь о литературной части сборника. Здесь мы вновь видим Виталия Калашникова, Игоря Изместьева, а кроме них - Мишу Макарова (так он представился), Алексея Мелентьева со стихотворением "Тайная вечеря", Ольгу Ширинкину (Ольгу Руду), Елену Тихую с прозой и стихами, доктора Имаго (естественно, псевдоним; не буду его раскрывать) со стихотворными "Главами", Ксению Бабушкину с философско-поэтической прозой, наконец, "славянского стихотворца и пермского скальда" Ратибора.

Несколько примеров из этой части:

"Каждый день я ставлю будильник на шесть часов утра и одну минуту.

Конец Света наступит, когда я еще буду спать.

А потом я встану

И пойду на работу.

***

Поленья опальные

Вышли на связь

С Буратино

(Виталий Калашников)

слово сотрясает

язык

молчание сотрясает

мир

***

если бы тьма имела лицо

ее никто не узнал бы

так что душа

оставайся всегда собой

(доктор Имаго)

... День стучался в окна

И окроплял поляны и леса

Своей прохладною росою мокрой.

Уже овечьи блеяли стада,

Змеей тянулся караван верблюдов.

Какой был день? Да кажется среда.

И пили все. И в том числе Иуда.

(Алексей Мелентьев)

И еще один фрагмент, на любителя - из стихов Миши Макарова:

Плоскость мира деревянный пол

Покрытый краской и на нем

Игрушки суть вселенной разрывая

Мирное пространство отец

Читает старую газету телевизор

Не скрывая черно белых мыслей

Одевает трупы в царские одежды

У карет вращаются колёса

Спиц не видно

Бабушка проснулась

Пожалуй, довольно. Добавлю, что этот сборник - не первый. Уже несколько лет подряд Виталий Калашников собирает и издает за свой счет книжку за книжкой - своего рода "Пастиш"-серию. Продолжение, я надеюсь, следует.

Июль 2005 г. http://liter.perm.ru/ess_rak4.htm

Опыт историософии русской культуры

(классика и Серебряный век)

По некоторым причинам я не могу предложить полный текст работы(1), поэтому я принял решение ограничиться историософскими образами двух периодов истории русской культуры, на мой взгляд, центральных: классического, приходящегося на XIX столетие, и так называемого Серебряного века. Однако прежде чем приступить к их обзору, я хотел бы предпослать предлагаемому тексту краткое вступление, оправдывающее название работы.

Русская культура, взятая как единое целое, ставит определенные трудности для ее объективного, панорамного описания - хотя бы потому, что ее органическое течение неоднократно прерывалось: русская культура столь же дискретна, как и русская история. Это качество отличает ее от традиционных восточных культур, несравненно более "континуитетных" и целостных, и сближает с западноевропейской культурой, также знавшей неоднократные разрывы плавного, традиционного хода культурной жизни. Однако в отличие от культуры европейского Запада отечественная культура не знала компенсирующих означенные разрывы синтезов, характерных для культурной истории Западной Европы. Она в большей степени фрагментирована: ее исторические слои подчас разделены определенными границами, препятствующими тому, что я назвал бы собиранием русской культуры. Если собирание русских земель - давно свершившийся факт, то собирание русской культуры, на мой взгляд, все еще насущная потребность. Вот почему я решился назвать свои вольные размышления "опытом историософии русской культуры" - не истории, а именно историософии.