Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Здравствуй, бабушка! – еще издали закричала Анна. – Тут к тебе…

– Знаю. – Повернувшись, старуха махнула рукой. – Я все знаю… – И посмотрела на Алексея: – Знаю, зачем пришел. Ты иди, иди, Аннушка, мы тут потолкуем.

– И что? – протопроедр усмехнулся. – Ты можешь открыть?

– Мануил? – старуха вскинула голову. – Хочешь влиять на Луку Нотару?

– Хочу восстановить справедливость.

– Там мальчик жив… пусть опозорен, но жив. А здесь – умер.

– И что, нельзя поменять?

– Можно, – старуха вдруг улыбнулась. – Почему же нельзя? Нельзя живым… Оттуда и отсюда – кто‑то должен умереть. Нельзя живым вместе. Разным живым. Разным, но одним.

Несмотря на несколько запутанную речь, Алексей прекрасно понял колдунью. Впрочем, он давно уже это знал. Нельзя долго жить в одном мире двум одинаковым людям, фактически – одному, одной и той же личности. Кто‑то должен уйти, умереть. Такой вот аттрактор.

Черт побери! Похоже, это знал и Родинка, ничтоже сумняшеся убивший себя самого… то есть себя этого… здешнего… Зачем? Значит, зачем‑то нужно было.

– Ты задумал благое дело, – Гаркатида качнула головой. – Я помогу тебе. И даже не попрошу взамен ничего. Достаточно уже и того, что ты спас Аннушку… там, в том мире…

– Вот, спасибо! – обрадованно воскликнул Алексей. – Когда же я смогу…

– Подожди! – колдунья повелительно взмахнула рукой. – Никогда не нужно спешить, парень! Особенно в таком деле. Ворота откроются в пятницу… и ровно через десять дней. Не успеешь – останешься там…

Протопроедр сдержал усмешку – все да не все знала колдунья! Имелся у него и запасной выход – там, на Черном болоте.

– Мальчишку ты можешь перетащить только здесь.

Ох ты, уела бабка! Ладно, здесь так здесь. Десять дней – не так уж и мало.

– Но не так уж и много. И помни, – Гаркатида погрозила указательным пальцем. – Не только ты один знаешь о воротах.

– Роман Родинка, – негромко произнес Алексей. – Он?

– Сам знаешь, что он.

– А зачем ему?

– Только он знает. И, может быть, та… Но ты не должен спрашивать ее ни о чем! Не будет мешать – и то хорошо.

Молодой человек кивнул, прекрасно понимая, кто это – «та»… Та же бабка Гаркатида, но – там.

– Ты сказала, ворота откроются в пятницу… а когда именно?

– Ночью. Ближе к утру.

– А…

– Ты прекрасно знаешь – где.

– Понял. Спасибо. Ухожу.

Вежливо поклонившись, Алексей повернулся и быстро пошел прочь, к белеющей неподалеку хижине. Аннушка и Селимио миловались в беседке – сквозь желтую виноградную лозу сверкнуло обнаженное плечо…

– Нет, нет, не сейчас, милый… увидят…

– Да ну… думаю, они там еще долго проговорят…

Молодой человек не стал мешать влюбленным, обойдя хижину, спустился вниз, к морю, где у причала, среди прочих судов, покачивалась и нанятая им…

Стекаются суфии слева и справа давно, –

Дверь за дверью, за улицей улица:

«Где же вино?»

Руми

…лодка.

Он прошел в ворота на раз! Просто вошел в пекарню г‑на Филоса позднею ночью. Естественно, владелец пекарни был предупрежден о том, что его собственность будет сегодня ночью использована для устройства засады ведомством сыскного секрета эпарха. Был поставлен в известность, да и конечно же ничего не имел против… Попробовал бы поиметь! Впрочем, черт с ним…

Алексей непроизвольно вздрогнул, когда за ним закрылись ворота. Повеяло холодом. Узкое пространство пекарни охватил мрак… внезапно разорванный яркой вспышкой свечи.

Свеча дрожала.

– Кто здесь? – таким же дрожащим голосом громко спросил кто‑то. – Кто? Я сейчас позову на помощь! Эй, эй…

Протопроедр ухмыльнулся, узнав тестомеса. Того тестомеса… оттуда…

– Лучше молчи, Фимка!

– Что? Кто? – парень поднял свечку повыше. – Господи! Неужто ты, Александр?!

– Я…

Алексей хорошо помнил, что был здесь известен как нищий философ Александр из Эпира.

– Ты что же, сбежал из…

– Помолчи!

– Молчу, молчу… Тебя ищут! Давно уже ищут, с осени…

– И ты конечно же донесешь, – недобро прищурился Алексей.

– О нет, нет… – тестомес, похоже, здорово испугался и готов уже был броситься на колени.

– Ладно, черт с тобой, доноси, – протопроедр подошел к воротам. – Только предупреждаю, это ведь именно тебя обвинят в том, что ты предоставил мне убежище. Иначе как бы я попал в пекарню? Дверь‑то заперта изнутри.

– И правда… – недоуменно протянул Фимка.

Алексей откинул засов:

– Ну, пока, парень…

И скрылся в ночи. Нет, не в самой ночи – на востоке, за Галатою, уже алела заря. И на ее фоне скребли небо черные когти минаретов Айя‑Софийе! Айя‑Софийе… мечеть…