Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Что ты хочешь?

Марина‑Гликерья вздрогнула:

– Я?!

– Ну да. Это ж не я к тебе подсел!

– Хозяин сказал – ты обо мне спрашивал.

– Ага… и ты тут как тут – нарисовалась. Ну! Говори же свою просьбу!

– А ты – хитрый, – чуть помолчав, призналась Сладенькая. – Нет, в самом деле – хитрый. Ишь, как все повернул.

– Да бог с тобой!

– Ладно, – решительно отхлебнув из бокала, девушка вытерла губы ладонью. – Есть один человек. Его вчера взяли.

– Взяли? А я‑то тут при чем?

Марина фыркнула:

– Вот только не надо мне рассказывать сказки, ладно? Как будто я не видела, что произошло в… ну ты знаешь где. Так как, поможешь?

– Что это за человек? – вместо ответа поинтересовался протокуратор.

Сладенькая оглянулась, словно опасаясь кого‑то:

– Его зовут Игнатий Фламин!

– И кто это?

– Кто?! – Девушка по‑настоящему удивилась, даже вскинула свои тщательно выщипанные – ниточкой – брови. – Ты шутишь? Или и в самом деле не знаешь, кто такой Игнатий Фламин?!

– В самом деле…

– Ну ты и… А еще назвался писателем! Игнатий Фламин – это… это…

Упали розы в сентябре,

Упали розы…

И все равно приду к тебе,

И в твои грезы…

– Ну что, не вспомнил?

– Что‑то припоминаю… Игнатий Фламин – уличный поэт, так?

– Ха! Уличный поэт? Поэт с большой буквы! Актер, стихотворец, певец, философ… Впрочем, откуда власть имущим знать его песни – он поет не для них. Вот если б ты вышел на улицы вечером, где‑нибудь на Артополионе или у Влахернской гавани… Да хоть у Золотых ворот, у Амастрид – везде. Чьи песни поют рыбаки и землекопы? Чьи четверостишия, дразнясь, выкрикивают уличные мальчишки? Кто смело и открыто критикует любую власть?

– Ах вот оно что… – Протокуратор снова потянулся к кувшину, налил. – Значит, критиковал власть… И конечно же нарвался на соглядатаев базилевса?

– Нарвался… – подняв бокал с вином, Марина нервно повертела его в руках, а потом, так и не выпив, поставила обратно на стол. – Они не посмели схватить его при народе. Взяли ночью, дома… у ворот Святого Романа. Шакалы!

– У ворот Святого Романа, – запоминая адрес, негромко повторил молодой человек. – Шестнадцатый округ… угу… Что же он такого интересного пел, этот бард?

– Правильно – бард. Так когда‑то назвал его один странствующий рыцарь из Альбиона. – Сладенькая прищурилась и вдруг, с самым нахальным видом, напела:

Тиара над городом,

Тиара…

Тиара над вечным градом.

Генуэзцы торгуют рыбой,

Выловленной рыбаками,

Весьма недешевой рыбой,

Выловленной нашими рыбаками…

Базилевс – то ли слеп, то ль не видит…

– Ах, вот он какие песенки сочиняет?! – махнув рукой, воскликнул протокуратор. – Теперь понятно… Теперь припоминаю – подобное слышал и часто! Хм, интересно, чем же я могу помочь?

– Узнать, где его держат. И при случае передать весточку.

– Хорошо. – Алексей согласно кивнул и прищурился. – Но в ответ попрошу тебя об одной услуге!

– Мессир Чезини? – улыбнулась девушка.

– А ты не дура!

– Еще бы… Однако за Чезини могут и голову оторвать… Так что я ничего не скажу… ничего… Хочешь, прочту стихи?

– Прочти.

Плещется море,

Синее, синее море.

В гавани – корабли с парусами,

Белыми, как облака, парусами.

Плещется море,

Синее, синее море…

– Спасибо за вино, Мелентин… или как там твое настоящее имя? Впрочем, не суть… Прощай.

– Постой! – Алексей схватил девушку за руку. – Если что – где тебя отыскать?

– Я сама тебя найду… Когда буду знать, что делать.

Последняя фраза показалась протокуратору довольно странной. Интересно, что это значит «когда буду знать, что делать»?

– Ну, пусти же меня! Прощай. – Освободив руку, Сладенькая быстро пошла к выходу.

– Прощай, Марина, – улыбнулся ей вслед Алексей. – И спасибо за песню.

«Синее море». Так называлась таверна в гавани Феодосия! Расположенная у самых ворот, она оказалась уютной и не очень‑то людной, поскольку собирались там только свои, да посторонний человек и не зашел бы, бросив хотя бы один взгляд на завсегдатаев сего заведения! Контрабандисты, подозрительного вида купцы, не брезгующие пиратством, пробирающиеся к туркам ренегаты всех европейских наций, промышлявшие в гавани преступники, содержатели притонов, сутенеры и прочий сброд самого низкого пошиба. И такой сноб, как мессир Франческо Чезини, прячется там? Трудно было поверить, однако ведь и врать Сладенькой незачем. Она ведь надеется на помощь… она… или те, кто за нею стоит? Хотя Марина – девочка своенравная, умная, такой не больно‑то покомандуешь, не очень‑то подчинишь… если она сама того не захочет.