Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Лешке вдруг вспомнилась Ирина Петровна, дачница и кандидат исторических наук. Она ведь говорила, что средневековые люди видели мир иначе, чем современные. Совсем – совсем по‑другому. И соответственно поступали. Вот как сейчас – эти. «Божья воля», блин… А что если… Что если их немножко того… перепрограммировать? Стоит попытаться – все равно лучше ничего не придумаешь. Дорога‑то у них сейчас одна – прямиком на тот свет. А помирать что‑то не хочется. Рановато. Да и домой бы хотелось выбраться – рассказать, где был – не поверят! Нет, уж лучше не рассказывать. Или – если уж рассказывать – то, не то, что на самом деле было, а типа как бы сон интересный приснился. Только выбраться бы… Трактор, Черное болото, гроза – наверное, эти вещи как‑то связаны с тем, что Лешка очутился здесь, в прошлом. Значит, наверняка имеется и обратный ход! Черное болото… Расположено недалеко от Калуги, вернее, между Калугой и Тарусой – при желании отыскать можно. Добраться бы… А для начала – с галеры сбежать, а то ведь никуда не выберешься и ничего не найдешь, так и сгинешь!

Галера уже давно шла под косым парусом, и гребцы отдыхали, пользуясь не столь уж частым моментом. На корме, согнувшись к бортам, дремали музыканты – бубен и литавры, – в обычное время задававшие темп гребле. Нельзя сказать, что на море были уж такие большие волны, не большие, скорее рябь, но – вполне чувствительно, особенно сейчас, осенью. Однако холодновато!

Лешка оглянулся, увидев позади, на линии горизонта, лиловые тучки. Такие вполне могут собраться в одну – и очень быстро. А это почти наверняка означает бурю. Значит, сейчас последует команда гребцам…

Длинный бич надсмотрщика опустился на плечи несчастных:

– Просыпайтесь, шакалы! Ишь, привыкли только жрать да спать. Нынче пришла пора поработать!

Проснувшиеся гребцы взялись за весла. Их уже не нужно было подгонять – слишком уж хорошо были видны собирающиеся на горизонте тучи.

– Пам‑бам! – в унисон с барабаном ударили литавры.

Поднявшись, упали в воду тяжелые весла…

– Пам‑бам!

Галера дернулась и увеличила скорость.

– Пам‑бам!

Лешка уже ни о чем не думал – просто греб. Слева от него, ближе к воде, отрешенно работал Владос, справа – Георгий, его слуга Мисаил и еще один несчастный, из тех, что захватили обманом. Всего – пять человек. Вообще‑то, как не так давно заметил Владос, их должны были раскидать по разным веслам – чтоб ни о чем не сговорились, – но пока не успели. Так что можно было иногда пообщаться… если б не зоркие глаза надсмотрщиков и не их жгучие плети.

– Пам‑бам!

А волны уже стали больше, выгнули покатые зеленовато‑бурые спины, и галера то забиралась вверх, то съезжала вниз по пологой дуге, зарываясь носом в воду.

– Быстрее, быстрее! – кричали надсмотрщики, а стоявший на корме капитан в белом берберском плаще подозрительно всматривался в небо.

– Быстрей!

Гребцы – шиурма – и сами знали, что надо быстрей, ведь в случае чего, они‑то уж точно не спасутся, пойдут ко дну вместе с кораблем.

– Пам‑бам! Пам‑бам!

– Быстрей!!!

Лешка ворочал веслом, как каторжный, да, по сути, все они и были на каторге, только вот не по приговору суда, а в силу собственной глупости. Море дыбилось спинами волн. Трещали борта и ветер свистел в снастях. «Черная лилия» пенила веслами воду.

– Пам‑бам!

В один далеко не прекрасный момент Лешка заметил вдруг, что сидевший справа от него Георгий выдохся и побледнел.

– Держись! – закричал юноша. – Держись, Георгий!

Только бы не заметил надсмотрщик! Нет, заметил, тут же ожег кнутом, пригрозив выкинуть несчастного за борт. И выкинули бы – Лешка уже видел, как это делается. Вот только сейчас… сейчас было совсем не до этого.

Море ревело! Море плевалось брызгами, и пенные волны, огромные, как дома, с уханьем били в корму.

– Левый борт! – привязавшись к кормовой мачте, громко орал капитан. – Грести! Правый борт – табань!

Гребцы навалились изо всех сил, не давая ветру развернуть галеру бортом к волнам. Тогда – все. Тогда кранты. Тогда – полный… Перевернет, утянет в морскую пучину. Лешка, как и все, хорошо понимал это. Старался.

Надсмотрщики тоже перестали махать кнутами – дошло и до них, да и не очень‑то сподручно сейчас было бегать по помосту, запросто могло смыть набежавшей волной. Вот снова окатило! Лешка, отплевываясь, едва перевел дух. Еще пара‑тройка таких волн и…

– Держись, Георгий!

Георгий не отвечал, двигаясь вместе с веслом, как тряпичная кукла. Восковое лицо его осунулось, широко открытые глаза смотрели непонятно куда невидящим взглядом. Изловчившись, Лешка больно ткнул парня локтем.