Unknown - ИСТОРІЯ

___146

1806. ков) в роте, снабженных нарезньш оружіем, да и те не имели понятія о действіи в разсыпном строю, Боевыя движенія производились медленно, по 75-ти шагов в минуту, и только лишь при развертываніи фронта пехота двигалась удвоенным шагом (Dublir-schritt). При встрече с непріятелем, предполагалось выдвигать, сквозь интервалы между баталіонами, вперед на 50 шагов, полковыя орудія, которыя должны были, открыв огонь, продолжать стрельбу до сближенія пехоты на ружейный выстрел, а потом отъезжали за фронт. Наступленіе пехоты производилось — как в Семилетнюю войну — эшелонами и целыми линіями. Против кавалеріи строили баталіонныя трех - шереножныя каре, при чем полковая артиллерія становилась по углам, а передки и зарядные ящики—внутри каре.

Кавалерія вообще была лучше пехоты, но неудобства, происходившія от слишком старых генералов и штаб-офицеров, оказывались в ней еще более вредными нежели в других родах войск.

Артиллерія, за исключеніем конных и баталіонных (полковых) орудій, состояла из двенадцати-фунтовых пушек, кои предпочитались орудіям меньших калибров, по дальности своего действія, и в особенности по большей действительности стрельбы картечью.

Прусскій генеральный штаб отличался обширными сведеніями исключительно по математической и топографической частям, и по тому местность преимущественно обращала на себя вниманіе офицеров этого ведомства, безпрестанно разсуждавших о сообщеніях и позиціях и никогда не принимавших в разсчет вооруженныя силы и дух войск. Генерал-лейтенант Граверт и полковник Массен-

147

бах были представителями такого односторонняго ю». воззреяія на военное дело ( 15).

Прусская армія, уступавшая и в числе и в качестве арміи Наполеона, плохо одетая, обутая и скудно снабженная необходимейшими жизненными запасами, не получившая настоящаго боеваго рбразованія, предводимая дряхлыми генералами и неопытными офицерами, не смотря на все это, считала себя первою арміей в Свете. Конечно — прусскіе солдаты, особенно женатые, оставлявшіе свои семейства в самой крайней нужде, выступали в поход не с таким увлеченіемъ/каким были преисполнены Французы, из коих каждый мечтал „носить маршальскій жезл в ранце". За то — самонадеянность прусских офицеров неимела пределов. Порицая Австрійцев (Weissrôcke) за неудачи ими понесенныя при Ульме и Аустерлице и глумясь над ними, прусскіе прапорщики и поручики (Blaurocke) отзывались с презреніем о Французах. „Они еще не имели дела с Пруссаками — говорили эти безбородые воины. Пусть только встретятся с нами; на нашей стороне будет победа, вероятно слишком легкая, чтобы доставить нам славу". (Sie haben noch keine Preussen vor sich gehabt. Ertônte nur einmal der Ruf ins Feld, so ware der Sieg unser; ein leichter Sieg, wahrscheinlich allzu leicht, um ehrenvoll zu sein). Еще накануне сраженій при Іене и Ауэрштедте, прусскіе офицеры, проходя чрез Веймар, давали обещаніе: „покончить разом с сан-кюлотами!" (mit diesen jenigten Sans-culotten wollen лѵіг schon fertig werden)... Один из генералов уверял, что Бонапарте негодится в прусскіе капралы (Der Bonaparte verdient nicht einmal Korporal in der preussischen Armée zu sein). Весьма замечательно, что герцог брауншвейгскій не разделял этих сангвинических убеж-

148

J806. деній, ссшневался в успехе и даже согласился принять начальство над арміей единственно для того, чтобы отклонить войну (!). Нередко в откровенной беседе с ближайшими к нему лицами он отзывался о принце Гогенлоэ, как о пустом, слабом человеке, позволявшем водить себя за нас Массенбаху, называл фельдмаршала Мёллендорфа тупым старцем, Калькрейта — пронырою, прочих генералов — бездарными староверами : „и с такими людьми хотят воевать против Наполеона!" говорил герцог. Впрочем —как сам он, такъмногіе другіе, полагаясь на уверенія Гаугвица и прибывшаго тогда из Парижа в Берлин Луккезини, полагали, что еще не скоро дойдет дело до разрыва с Франціей ( 16). Граф Нессельрод, посланный в главную квартиру прусской арміи, удивлялся, не видя никаких военных приготовленій ( 17).

Фридрих-Вильгельм видел недостатки своей арміи, и потому весьма основательно не желал войны; изменить-же военныя учрежденія Пруссіи, освященные подвигами Семилетней войны, он не отваживался: что сказали-бы герои прошлаго века, еслибы молодой, неопытный в боевом ремесле, Государь стал вводить новые уставы? Но не желая войны и не будучи готов к ней, Король сам ускорил развязку своих сомеительных отношеній к Франціи. 25-го сентября н. ст. была отправлена к прусскому резиденту в Париже, генералу Кнобельсдорфу, нота, заключавшая в себе крайнія условія (ultimatum) берлинскаго двора, вместе с письмом Короля к Наполеону, на двадцати страницах, в коем были изложены все поводы к неудовольствію Пруссіи, поданные французским правительством. Эти злогіолучныя депеши были отосланы Талейраном в