Unknown - ИСТОРІЯ

*) Должно заметить, что как Наполеон тогда еще не был признав русскюгь правительством в саие императора, то ею у нас называли Бонапартгема.

109

войти в сношеніе по сему предмету, с англійским isoe. шшистерством; предупредить Оттоманскую Порту на счет угрожающей ей гибели; послать эмиссаров в греческія и славянскія области Турціи, для противодействія пагубным внушеніям Французов, и — наконец — с наступленіем лета разместить сильную армію на молдавской границе и пріуготовить к действію флот в черноморских гаванях; а, между тем, открыть непосредственно, под благовидным предлогом, переговоры с Наполеоном.

Князь Александр Борис. Еуракит шъявил мненіе, что Наполеон имел виды на возстаніе Польши и на возбужденіе против Россіи Турок, либо на уступку части их владеній Австрійской Имперіи в вознагражденіе потерь ея. По словам его, для противодействія Наполеону, надлежало скрепить наш союз с Пруссіею; со стороны-же Англіи, нельзя было ожидать никакой пользы, кроме усиленія наших действій на море и развитія нашей торговли. Вообще-же Россія не могла положиться ни на одну из европейских держав, и потому нам следовало стараться о возстановленіи мира с Франціей, отправя к Наполеону в тайне коголибо, для предварительнаго сообщенія о желаніи нашем сблизиться с французским правительством, а, между тем, иметь армію и флот в готовности к действіям.

Граф Никол. Петров. Румжцев считал несвоевременным отправленіе чиновника к Наполеону, для переговоров о мире, и предложил оставаться в выжидательном положеніи. По его мненію, надлежало объявить венскому двору, что Россія, вооружась на защиту других держав, считает себя в мире со времени примиренія их с

110

шов. Франціей, но не может принять участія в трактате, потому что в нем ничего неупомянуто о Россіи, и что мы не находим надобности входить в разсужденіе о новых достоинствах принятых курфирстами баварским и виртембергским. Полагая невероятным, чтобы Наполеон помышлял о возстановленіи Польши, но принимая во вниманіе, что в пресбургском трактате весьма сбережены выгоды Австрійскаго Дома, (1) граф Румянцев изъявил подозреніе — не существует-ли между Австріею и Франціей какого-либо особеннаго договора, коим первая из сих держав обязалась содействовать Наполеону, и не обещаны-ли ей за то Молдавія и Валахія, и потому следовало расположить наши войска на Днестре таким образом, чтобы они могли перейти за границу коль скоро Австрійцы вторгнутся в турецкія владенія.

Граф Серг. Петр. Румянцев также советовал оставаться в настоящем положены, тем более, что оно для Россіи не представляло никакой опасности. По его мненію, равновесіе Европы для Россіи было „слабым пугалищем», и все искусство нашего кабинета долженствовало состоять в том, чтобы предоставить прочим державам изнурять силы возстановленіем общаго политическаго равновесія. Сверх того, он изъявил убежденіе в пользе посредничества Испаши, при сближеніи Россіи с Франціей.

Вице-адмирал Чпчагов признавал полезным сблизиться с Франціей и войти в подробное разсмотреніе положенія Имперіи, чтобы не только оградить ее от всякаго враждебнаго покушенія, но и увеличить ея силы.

Граф Ник. Иван. Салтыков соглашался с мненіем некоторых членов совета, о необходимости

111

сделать попытку к сближенію с Франціей, чрез .а* французскаго торговаго агента Лессепса; посылкуже к Наполеону чиновника считал излишнею и могущею увеличить его надменность. По словам графа, надлежало принять меры к охраненію государства от враждебных покушеній Франціи. В заключеніе, он присовокупил, что хотя и нельзя было полагаться на Прусскаго Короля, однако-же личная дружба его с нашим Государем подавала нам надежду удержать по крайней мере берлинскій двор от теснейшей связи с Наполеоном.

Генерал Вязмититв выразил мненіе, что мы не можем полагаться ни на какую державу и что нам надлежит находиться в постоянной готовности к отраженію непріятеля. Он полагал, что мы должны, не выжидая вторженія в наши пределы, предупредить его наступательными действіями и встретить врагов в чужой земле. Полагая полезным не прерывать дружеских связей ни с одною из союзных нам держав, он не отрицал пользы возстановленія мира с Франціей, однакоже считад неприличным открыть с нашей стороны какіе-либо переговоры.

По мненію графа Кочубея, наш кабинет должен был руководствоваться следующими правилами:

1) Поставить армію в полную готовность к действіям.