Unknown - ХЕЛЕН СИНГЕР КАПЛАН

уклонений от нормального типа в сторону в случае' жизни слепого в мире слепых с

неизбежностью привел бы к созданию особенной породы людей. Под дав лением

социальных требований зрячих, процессов сверхкомпенсации и пользования речью,

одинаковых у слепых и зрячих, все развитие этих особенностей складывается так,

что структура личности слепого в целом имеет тенденцию к достижению

определенного норма льного социального типа. При частных уклонениях мы можем

иметь нормальный тип личности в целом. Заслуга установления этого факта

принадлежит Штерну (W. Stern, 1921). Он принял учение о компенсации и объяснил,

как из слабости рождается сила, из недоста тков - достоинства. У слепого

компенсаторно утончается способность различения при осязании - не через

действительное повышение нервной возбудимости, но через упражнения в наблюдении,

оценке и понимании различий. Так же и в области психики малоценность одного

какого-нибудь свойства может быть частично или полностью замещена усиленным

развитием другого. Слабая память, например, уравновешивается выработкой

понимания, которое ставится на службу наблюдательности и запоминанию; слабость

воли и недостаток инициативы могут быть компенсированы внушаемостью и тенденцией

к подражанию и т. д. Аналогичный взгляд укрепляется в медицине: единственный

критерий здоровья и болезни есть целесообразное или нецелесообразное

функционирование всего организма, а частич ные отклонения оцениваются лишь

постольку, поскольку они компенсируются или не компенсируются другими функциями

организма. Против "микроскопически утонченного анализа ненормальностей" Штерн

выдвигает положение: частные функции могут представлять значи тельное уклонение

от нормы и все-таки личность или организм в целом могут быть совершенно

нормальными. Ребенок с дефектом не есть непременно дефективный ребенок. От

исхода компенсации, т. е. от конечного формирования его личности в целом,

зависит степень его дефективности и нормальности.

К. Бюрклен намечает два основных типа слепых: один стремится по возможности

уменьшить и свести на нет пропасть, отделяющую слепого от зрячего; другой,

напротив, подчеркивает различия и требует признания особой формы личности,

отвечающей переживаниям с лепого. Штерн полагает, что эта противоположность тоже

имеет психологическую природу; оба слепых, вероятно, принадлежат к двум

различным типам (К. Burklen, 1924). Оба типа в нашем понимании означают два

крайних исхода компенсации: удачу и неудачу этого основного процесса. Что сам по

себе этот процесс, независимо от плохого исхода, не заключает в себе ничего

исключительного, присущего только психологии слепого, мы уже говорили. Добавим

только, что такую элементарную и основную для всех форм деятель ности и развития

функцию, как упражнение, современная психотехника считает частным случаем

компенсации. Поэтому одинаково ошибочно как относить слепого на основании

наличия и господства этого процесса в его психике к особенному типу человека,

так и за крывать глаза на те глубокие особенности, которые характеризуют этот

общий процесс у слепых. В. Штейнберг справедливо оспаривает ходячий лозунг

слепых: "Мы не слепые, мы только не можем видеть" (К. Burklen, 1924, с. 8).

Все функции, все свойства перестраиваются в особенных условиях развития

слепого: нельзя сводить все различие к одному пункту. Но вместе с тем личность в

целом у слепого и зрячего может принадлежать к одному и тому же типу. Верно

говорят, что слепой бо льше понимает мир зрячих, чем зрячие - мир слепого. Такое

понимание было бы невозможно, если бы слепой в развитии не приближался к типу

нормального человека. Возникают вопросы: чем же объясняется существование двух

типов слепых? Не обусловлено ли это органическими или психологическими

причинами? Не опровергает ли это выдвинутые выше положения, или, по крайней

мере, не вносит ли в них существенных ограничений и поправок? У одних слепых,

как прекрасно описал Щербина, органически компенсируется дефект, "создается как

бы вторая природа" (1916, с. 10), и они находят в жизни при всех затруднениях,

связанных со слепотой, и своеобразную прелесть, отказаться от которой они не

согласились бы ни за какие личные блага. Это значит, что у слепых психическая

надстройка так гармонически компенсировала малоценность, что стала основой их