Unknown - РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

Она плюнула ему на украшенное гербом сюрко, а Томас отметил про себя: ещё один враг.

Дукаты доставили уже затемно. Их пересчитали, погрузили на двух лошадей, и Томас обратился к Лабрюилладу:

- Монеты добрые и полновесные, без обмана. Плата взята с вас дважды: первый раз за Виллон, второй раз – за сегодняшнюю засаду. А, если вас что-то не устраивает, то, как вам, к счастью, известно, существуют суды.

- Я убью тебя! – с ненавистью пообещал граф.

- Всегда рад услужить вам, монсеньор. – кивнул ему Томас.

Он вскочил в седло и повёл отряд, увеличившийся за счёт трофейных лошадей, на запад. В небе проклюнулись звёзды. Северный ветер принёс холод, напоминая, что до весны далеко.

А весной, размышлял Томас, грядёт новая война. Только сначала надо съездить в Арманьяк.

На север.

3

Брат Фердинанд вполне мог бы разжиться конём. Армия принца Уэльского лошадей оставила под Каркассоном, и караульщики томились да скучали. Дестриеров стерегли лучше, а животин лучников просто держали в загонах, откуда брат Фердинанд мог вывести себе хоть дюжину. Соблазн был велик, но доминиканец устоял. Одинокий всадник – лакомый кусочек для разбойников. Рисковать потерей «Ла Малис» брат Фердинанд не желал, поэтому пошёл пешком.

Дорога домой заняла десять дней. Часть пути он скоротал с торговым обозом, для охраны которого купцы наняли латников. Потом торговцы свернули на юг к Монпелье, а брат Фердинанд пошёл на север. Один из купцов заметил «Ла Малис» и полюбопытствовал, что за рухлядь тащит монах.

- Старый меч, - уклончиво ответил доминиканец, - Может, сгодится перековать в косу?

- Разве что, если переплавить. – с сомнением высказывался тот.

Слухов ходило множество. Болтали, что англичане сожгли Нарбонну и Вильфранш, что пала Тулуза. Купцы тревожились. Англичане стремились лишить дворян доходов с поместий, разрушая города и сёла, вытаптывая поля и виноградники. Такую силу могла переломить лишь другая сила, но о короле Франции не было ни слуху, ни духу, и принц Уэльский безнаказанно превращал юг в пустыню.

- Есть у нас король или нет, в конце-то концов? – кипятился один из торговцев, - Пусть придёт и врежет по зубам этому обнаглевшему островитянину!

Брат Фердинанд хранил молчание. Случайных спутников его общество нервировало, хотя они и были благодарны суровому мрачному иноку за его немногословность. Доминиканцы являлись орденом странствующих проповедников, считающих своим долгом наставлять встречных-поперечных в христианских добродетелях, и брат Фердинанд подозревал, что небольшая сумма, которой его оделили при расставании торговцы, была их платой за то, что в пути он не надоедал им проповедями.

Шагая по лесистому краю, монах старательно избегал людей. Здесь прятались «коредоры», безбожные разбойники, что ограбили бы одинокого монаха, невзирая на его духовное звание. Мир был полон зла, и брат Фердинанд не уставал молить Господа о защите. Видимо, его молитвы достигали ушей Всевышнего, потому что уже вечером вторника монах без помех добрался до Ажу, деревни у развалин замка Матаме. Доминиканец заглянул в таверну, где узнал новости.

Граф Матаме скончался после того, как его навестил приехавший под охраной латников священник. Поп сразу уехал, а латники оставались в башне до тех пор, пока объявившиеся англичане не убили трёх из них, а остальных обратили в бегство.

- Англичане в башне?

- Давно убрались.

На другой день брат Фердинанд поднялся к замку и отыскал экономку графа. Говорливая старуха охотно поведала, что люди священника перевернули всё вверх дном в замке и селении.

- Дикие звери! – охала она, - Французы, а вели себя, как дикие звери! Англичане их прогнали.

Англичане, с её слов, носили на одежде рисунок необычной твари с кубком в лапах.

- Эллекины. – пробормотал брат Фердинанд.

- Эллекины?

- Да, так они себя зовут. Дьявольская гордыня. Раньше за такое сжигали, не задумываясь.

- Аминь.

- Эллекины убили графа Матаме?

- Нет. Когда они пришли, его уж схоронили. – старуха перекрестилась, - Убили его французы из Авиньона.

- Из Авиньона?

- Да, оттуда вроде бы прислали этого священника, отца Калада. – она вновь осенила себя крестом, - Грубый такой, глазища зелёные… Жуткий. Он ослепил старого графа перед смертью! Выдавил ему глаза!

- О, Господи! А откуда известно, что они прибыли из Авиньона?

- Да сами говорили. Нас пугали, дескать, если мы не поможем найти то, что они ищут, нас сам папа проклянёт! – она крестилась, не переставая, - Англичане тоже искали. Мне их старший не понравился. У него рука, как дьявольская клешня. Вежливый, а зыркнет – и обмираешь. Не к добру это.