UserXP - В полушаге от любви

перекраивал на свой лад, в частности облекая в форму, более подобающую для

высшего общества, а затем рассказывал эти новые версии на светских приёмах.

Таково было его хобби. Впрочем, он так серьёзно относился к этому занятию и

уделял ему столько времени, что, возможно, оно стало и профессией. Кто же

разберёт, где проходит неуловимо тонкая грань между первым и вторым?

Мы с Дэйвидом сидели на стульях среди прочих гостей. Можно сказать, это было

второе наше свидание. Первое (не считаю знакомства на балу) состоялось

несколько дней назад, по инициативе молодого человека. Тогда мы гуляли по саду и

вполне неплохо провели время. Разговаривали обо всём и ни о чём. Он рассказывал

о своем детстве, о матери, о книгах. Я - о хитросплетениях придворной жизни. Всё

было чинно, спокойно, так, как положено. Никаких неожиданных поцелуев,

страстных объятий и пошлостей в разговоре. Никаких сюрпризов - в том числе и

неприятных. И я сочла, что второе свидание вполне допустимо. И на этот раз сама

позвала его на чтения.

По моей просьбе Мирейа устроила для Дэйвида приглашение на сегодняшнее

мероприятие, хотя оно и было предназначено в основном для придворных. Более

того, она по собственной инициативе развернула бурную деятельность и

организовала для молодого барона право беспрепятственно входить во дворец

тогда, когда ему заблагорассудится. Так что теперь мы с Дэйвидом имели

возможность встречаться довольно часто. Оставалось выяснить, хотим мы того или

нет.

Рассказываемые сказочником истории делились на три категории: смешные,

страшные и романтические. Некоторые были написаны в прозе, другие - в стихах.

Начал Рошьен как раз со стихотворения - новой версии сказки про золотоволосую

красавицу:

Ивана король отослал из столицы.

'Даю тебе денег, еду и коня.

Вот волос златой; молодую девицу,

Хозяйку его, отыщи для меня.'

Совсем не хотелось, признаться, Ивану

Оставить родные поля и луга.

Но как отказать королю-старикану?

Иван-то всего лишь обычный слуга.

Путь долог, но сказка так долго не длится.

По суше и морю, весной и зимой

Он странствовал и наконец-то девицу

В пути отыскал, и поехал домой.

Иван задремал (очень сильно устал он,

Хотя и положено быть начеку).

А дева пришла и ему прошептала:

'Зачем отдаёшь ты меня старику?

Глаза у тебя словно синее море,

Ты мне за отвагу и молодость люб.'

Ну, кто же с такою красавицей спорит?

И губы коснулись накрашенных губ.

Расстёгнуто, платье сползает по телу.

Поспешно развязан последний шнурок.

Что дальше случилось - не детское дело.

Узнаете сами в положенный срок.

Наутро царевна сказала Ивану:

'В мой сказочный терем поедем со мной!

Я, знаешь, невеста с богатым приданым

И буду тебе идеальной женой!

Не быть мне счастливой с величеством в паре,

К нему никогда, как к тебе, не прильну.

Он пальцем о палец, гляжу, не ударил,

А ишь, захотел молодую жену!'

Чему же нас учит такая вот сказка,

В которой Ивану вдвойне повезло?

Совсем не о том говорит 'Златовласка',

Что женщины - это вселенское зло.

Коль хочешь найти молодую супругу,

А впредь не браниться вослед парусам,

Не сваливай дело на слуг или друга,

Изволь своё счастье устраивать сам!

Я слушала вполуха, сосредоточенная всё больше на собственных мыслях. Взгляд

то и дело скользил к расположившемуся в самом конце зала Эстли. Граф сидел

недалеко от двери, готовый быстро покинуть помещение в случае, если его вызовут

по какому-нибудь неотложному делу - что случалось нередко. Эстли никак не шёл у

меня из головы, поскольку проблема с приданым Мирейи по-прежнему стояла

весьма остро. Было необходимо придумать какой-нибудь план на мену

провалившейся затеей с герцогской печатью. Впрочем, тот факт, что она

провалилась, меня скорее радовал, чем огорчал. Повезло ещё, что Эмме удалось без

особых сложностей возвратить печать.

Однако вскоре моё внимание переключилось на другой предмет, и к своему стыду

вынуждена сказать, что предмет этот был по-прежнему далёк от творчества

сказочника. Потихоньку оглядывая зал, я заметила, что леди Одри Стелтон, самая

юная из фрейлин Мирейи (по-моему, ей не было ещё и девятнадцати) сидит рядом с

бароном Кроуном, придворным из свиты герцога. Нет, сам факт такого соседства

меня бы не смутил, пусть даже он не являлся результатом случайного выбора мест.