Гомер - Одиссея

190 Это в сугубое горе ему самому обратится;

Против нас всех он один ничего совершить не успеет.

Ты ж, безрассудный старик, навлечешь на себя наказанье,

Тяжкое сердцу: мы горько заставим тебя сокрушаться.

Ныне я боле полезный совет предложу Телемаху:

195 Матери пусть повелит он к Икарию в дом возвратиться,

Где, приготовив все нужное к браку, богатым приданым

Милую дочь, как прилично то сану ее, наделит он.

Иначе, думаю, мы, сыновья благородных ахеян,

Мучить ее не престанем своим сватовством. Никого здесь

200 Мы не боимся, ни полного звучных речей Телемаха,

Ниже пророчеств, которыми ты, говорун поседелый,

Всем докучаешь, — ты нам оттого ненавистней; а дом их

Весь разорим мы на наши пиры, и от нас воздаянья

Им не иметь никакого, пока на желаемый нами

205 Брак не решится она; ожидая вседневно, кто будет

Ею из нас наконец предпочтен, мы к другим обратиться

Медлим невестам, чтоб выбрать, как следует, жен между ними».

Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

«О Евримах и вы все, женихи знаменитые, боле

210 Вас убеждать не хочу и вперед не скажу вам ни слова;

Боги всё ведают, все благородным ахейцам известно.

Вы же мне прочный корабль с двадцатью приобыкшими быстро

По морю плавать гребцами теперь снарядите: хочу я

Спарту и Пилос песчаный сперва посетить, чтоб проведать,

215 Есть ли там слухи какие о милом отце и какая

В людях молва про него, иль услышать о нем прорицанье

Оссы, всегда повторяющей людям Зевесово слово.

Если узнаю, что жив он, что он возвратится, то буду

Ждать его год, терпеливо снося притесненья; когда же

220 Скажет молва, что погиб он, что нет уж его меж живыми,

То, незамедленно в милую землю отцов возвратяся,

В честь ему холм гробовой здесь насыплю и должную пышно

Тризну по нем совершу; Пенелопу ж склоню на замужство».

Кончив, он сел и умолкнул. Тогда поднялся неизменный

225 Спутник и друг Одиссея, царя беспорочного, Ментор.

Вверил ему Одиссей при отплытии дом, быть покорным

Старцу Лаэрту и все сберегать повелевши. И полный

Мыслей благих, обратяся к согражданам, так им сказал он:

«Выслушать слово мое приглашаю вас, люди Итаки;

230 Кротким, благим и приветливым быть уж вперед ни единый

Царь скиптроносный не должен, но, правду из сердца изгнавши,

Каждый пускай притесняет людей, беззаконствуя смело,

Если могли вы забыть Одиссея, который был нашим

Добрым царем и народ свой любил, как отец благодушный.

235 Нужды мне нет обвинять женихов необузданно-дерзких

В том, что они, самовластвуя здесь, замышляют худое.

Сами своею играют они головой, разоряя

Дом Одиссея, которого, мыслят, уж мы не увидим.

Вас же, граждане Итаки, хочу пристыдить: здесь собравшись,

240 Вы равнодушно сидите и слова не скажете против

Малой толпы женихов, хоть самих вас число и большое».

Сын Евеноров тогда, Леокрит, негодуя, воскликнул:

«Что ты сказал, безрассудный, зломышленный Ментор? Смирить нас

Гражданам ты предлагаешь; но сладить им с нами, которых

245 Также немало, на пиршестве трудно. Хотя бы внезапно

Сам Одиссей твой, Итаки властитель, явился и силой

Нас, женихов благородных, в его веселящихся доме,

Выгнать оттуда замыслил, его возвращенье в отчизну

Было б жене, тосковавшей так долго по нем, не на радость:

250 Злая погибель его бы постигла, когда бы нас многих

Вздумал один одолеть он; неумное слово сказал ты.

Вы ж разойдитеся, люди, и каждый займися домашним

Делом. А Ментор пускай и мудрец Алиферс, Одиссею

Верность свою сохранившие, в путь снарядят Телемаха;

255 Долго, однако, я думаю, здесь просидит он, сбирая

Вести; пути же ему своего совершить не удастся».

Так он сказав, распустил самовольно собранье народа.

Все, удалясь, по своим разошлися домам; женихи же

В дом Одиссея, царя благородного, вновь возвратились.

260 Но Телемах одиноко пошел на песчаное взморье.

Руки соленою влагой умыв, возгласил он к Афине:

«Ты, посетившая дом мой вчера и в туманное море

Плыть повелевшая мне, чтоб разведал я, странствуя, нет ли

Слухов о милом отце и его возвращенье, богиня,

265 Мне помоги благосклонно; ахейцы мой путь затрудняют;

Паче ж других женихи многосильные, полные злобы».

Так говорил он, молясь, и пред ним во мгновение ока,

Сходная с Ментором видом и речью, предстала Афина.