Неизв. - Так было суждено

— Пальцем не пошевелишь, значит? — с закрытыми глазами произнесла Юля и улыбнулась.

— Ты яблоко брать будешь?

— А если я скажу «нет», что-то изменится?

— Нет, — сказала светловолосая и положила огромное яблоко на стол кареглазой.

Несмотря на то, что глаза у Юли были все время закрыты, девушка не спала. Кареглазая слышала чуть ли не каждый шорох, ловила каждый звук, доносящийся со стороны кровати Марины. Когда староста выключила свет и улеглась, Юля едва слышно прошептала:

— Спасибо. Ты уже в который раз меня выручаешь. Прости, что я такая зараза и веду себя иногда как последняя сволочь. Ты не думай, что я не ценю это… просто я… я…

Юля замолчала, явно путаясь в произнесенных словах и словах, готовых в любую минуту сорваться с горячих губ девушки. Путаница происходила и в непостоянных и беспорядочных мыслях девушки. И пока кареглазая пыталась сосредоточиться и произнести то, о чем она думала последние несколько часов, тишину нарушила Марина, причем голос у девушки был самый что ни на есть ледяной:

— Доброй ночи.

— Да, доброй ночи… — чуть удивленно и разочарованно произнесла Юля.

— И где ты была? — скрестив на груди руки, спросила Яна.

Вид у девушки был грозный. На лице не оставалось даже тени улыбки. Брови хмурились, губы были чуть поджаты, обычно ссутуленная спина была сейчас распрямлена, отчего Яна казалась высокой-высокой — метр восемьдесят никто не отменял. Короткие черные волосы находились в беспорядке, но девушке сейчас было абсолютно плевать на свой внешний вид. Серые глаза источали непреодолимое желание на ком-нибудь сорваться.

Аня боязливо попятилась обратно к двери. Рыжая первый раз видела Яну в таком состоянии, поэтому, учитывая неоднозначный характер девушки, Аня испугалась возможных последствий и поспешила ретироваться.

— Кажется, я задала вопрос, — уже чуть мягче произнесла Яна.

Девушка была раздосадована тем, что ей сказала недавно Юля, а потом и Марина. Яне хотелось рвать и метать, но глубоко в душе она понимала, что поступает неверно. Впрочем, этот слабый писк благоразумия тут же пересиливал чей-нибудь стон, раздававшийся в непосредственной близости от уха девушки, так что Яне было потом все равно.

— Я слушаю, — медленно произнесла девушка и приблизилась к Ане.

Рыжая не успела шмыгнуть за дверь, потому что уже была прижата к этой самой двери. Руки Ани были сдавлены мертвой хваткой Яны. Девушка попыталась вырваться, но Яна держала крепко и явно не собиралась в ближайшее время отпускать Аню. Наклонившись прямо к уху, сероглазая хрипло прошептала:

— Ты — моя.

Аня была гораздо слабее Яны, чем высокая девушка и воспользовалась. Оставив одну руку держать обе Анины, Яна стала медленно расстегивать все еще мокрую от дождя ветровку. Затем рука стала опускаться все ниже и ниже, пока Аня не почувствовала, что в скором времени лишится нижней части гардероба. В глазах девушки стоял ужас вперемешку со страхом, губы дрожали не в силах произнести и слова.

Яна, не обращая внимания на реакцию Ани, с диким остервенением впилась ей в губы. Потеряв контроль над собой, сероглазая выпустила обе руки Ани, и спустя несколько мгновений отскочила от девушки — не без помощи рыжей. Аня что было силы оттолкнула Яну от себя. Ноги подкашивались и дрожали, в изумрудных блестящих глазах стояли слезы нанесенной обиды.

Не говоря ни слова, Аня вышла из комнаты, оставив Яну в совсем не гордом одиночестве. Девушка стояла с таким видом, словно она только что лишилась опоры и со всевозрастающей скоростью падала в пропасть, имя которой — отчаянное сожаление.

Ире не спалось уже несколько ночей подряд, поэтому, дабы не терять времени даром, голубоглазая девушка нашла себе занятие: заваривать чай, открывать пачку волшебно-вкусных печенюшек и, отрывая головы этим самым печенюшкам, если они были в форме какого-нибудь ущербного человечка, смотреть в такой компании мультфильмы. В анимационных фильмах девушка видела гораздо больше смысла, нежели в обычных фильмах. Если же смотреть было нечего, девушка заранее набирала в библиотеке несколько книг и потом читала в компании с чашкой восхитительного чая.

Вот и сегодня сон решил обойти стороной комнату старосты. Но Ира не отчаивалась и в скором времени подстроилась и под новый режим дня… и ночи. То, что девушка иногда спала на уроках, еще ничего, забавным было то, что Ира могла заснуть стоя и, если кого-нибудь поблизости не оказывалось, голубоглазая просыпалась на полу/земле/асфальте с парой синяков. К счастью, сейчас все еще были каникулы, так что Ира спокойно отсыпалась днем, пока за ней не приходила Марина. Совет Шестнадцати решал вопросы не только в учебное время.