Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава

— Топай, умаявшийся ты наш! — поторопил меня «бригадир», — Мне бы так умаяться!

Так он и гнал нас чуть ли не пинками от ворот города до самого элитного квартала, и лишь во дворе особняка Волния расхохотался вместе с нами.

— Молодцы, отлично сработали!

— В кого-то хоть попали?

— Полный порядок! Но — тссс! Официально никто ещё ничего не знает. А так — в лучшем виде всё сделали. Вроде, стонал, когда его с площади несли, но видно, что уже вряд ли жилец…

— Жалко, конечно, Этона, без вины пострадает…

— Если не отмажут. Уже пущен слух, что его «жёлудем» стрелял кто-то из его недоброжелателей. Ох и запутается же расследование! Но — тссс! Даже в доме — никому ни слова!

Ну, ни слова — так ни слова. Мы ж тоже с понятием. Серёга — тот и вовсе рад, что в дом пригласили и дали на лавочке прикорнуть. Фуфлунс пошёл докладывать «досточтимому», а мы присоединились к знакомым харям, с которыми уже доводилось отрабатывать нелёгкий воинско-гангстерский хлеб. Преобладали среди них этруски, но было и несколько иберов, так что говорили на понятном всем языке. Как и почти всегда в подобных случаях, официально нас, низовой уровень, никто в особые хитросплетения вершащихся нашими руками дел не посвящал, но фактически почти все всё знали. Гадес — он ведь только по античным меркам город большой, а по современным — ну, не деревня, конечно, далеко не деревня, но и на мегаполис как-то не тянул. Вращаясь в среде 'бандформирований' клана Тарквиниев, о многом мы были уже и так в курсе, но кое о чём нас просветили только теперь.

Сдав нанимателю отчекрыженную башку неуловимого прежде Дагона и получив щедрую награду с обещанием не менее щедрых перспектив, я как-то не заморачивался дальнейшими телодвижениями главы клана. Я своё дело сделал, а дальше — жираф большой. Не то, чтоб совсем уж неинтересно, но в нашем деле излишнее любопытство не приветствуется. Если хочешь быть на хорошем счету — не суй свой нос, куда не просят.

Оказалось же, что сегодня мы довершили то, что начали тогда. Получив неопровержимые доказательства «недобросовестной конкуренции» со стороны клана Митонидов, Волний заострил этот вопрос в городском Совете Пятидесяти. В результате разразившегося скандала «почтеннейший» — так принято обращаться к представителю элиты у финикийцев — Ратаб был «прокачен» на выборах городских суффетов — верховных судей, если в современных терминах. Их каждый год избирается двое, и если бы глава клана Митонидов заполучил эту должность — его руки оказались бы практически развязаны, и участь конкурирующих с ним Тарквиниев была бы незавидной. Благодаря нашим удачным действиям эту беду удалось предотвратить, но как член Совета Пятидесяти, Ратаб был «неприкасаемым», и для полной победы одного только кулуарного скандала было недостаточно. Требовалось полноценное судилище, а как до него довести, когда главный городской мент, то бишь начальник стражи — зять обвиняемого? Естественно, он всячески тормозил все следственные мероприятия. Убрав его, мы устранили это препятствие. При всей своей восточной любви к злоупотреблению служебным положением, до прямого наследования должностей финикийцы всё-же не докатились, и в условиях скандала заведомо пристрастного родственника или свояка Митонидов новым начальником стражи никто не поставит. Нейтральная же фигура будет вынуждена вести дело относительно справедливо.

Вынуждена и относительно, поскольку справедливость справедливостью, законность законностью, а национального фактора тоже никто не отменял. Город-то финикийский, и подавляющее большинство гадесских олигархов — финикийцы. Этруск Волний для них свой по сословию, но чужак по национальности, а Ратаб — как говорится, «свой в доску». За беспредел в отношении не совсем своего его, конечно, пожурят, даже как-то накажут, но гораздо мягче, чем положено по закону. Сожрать Митонидов Тарквиниям не дадут, позволят только покусать для вразумления — больно, но не смертельно. Ратаб же, если наличных «неформальных» сил хватит, вполне может теперь напасть и открыто. Победителей ведь не судят, если победитель — свой. Потому-то и стянул наш наниматель под крышу своего дома побольше надёжных людей, что прекрасно все эти нюансы понимает. А что безоружны — невелика беда. Это по улицам города вооружённым до зубов разгуливать не принято, а в своём собственном доме полноправный гражданин Гадеса волен хоть все его стены оружием увешать. И в этом смысле наш «досточтимый» — далеко не пацифист. Копья, секиры, щиты, мечи и фалькаты у него с лёгкостью нашлись для всех. Нашлись и дротики, и пращи с «желудями», и несколько луков со стрелами. Даже небольшой «скорпион» нашёлся — полуразобранный, и теперь его собирали, приводя в боеспособное состояние. Не так-то легко взять штурмом особняк простого гадесского олигарха!