Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава

— В-вар-вары н-не ум-меют п-пить… Ик… Гы-гы-гы-гы-гы! В-вот м-мы… Ик! — наши с ними не спорят. Следом за мной «сваливается» Васькин. Принеся ещё одну амфору взамен опустевшей, к нам присоединяется и Володя, а Серёга и в натуре хорош, и это добавляет спектаклю убедительности. Потешаясь над слабыми к выпивке варварами, финикийцы демонстрируют превосходство цивилизованных людей, а Серёга, пытаясь отстоять честь самой пьющей в мире нации, провоцирует их спортивный интерес к этому делу. В амфоре ещё остаётся где-то с четверть, когда все стражники-финикийцы и Серёга уже дружно храпят…

— Пора трезветь, господа арбалетчики! — сообщаю я, убедившись, что служивые сморены надёжно. Серёга, правда, тоже, но я на него, собственно, и не рассчитывал. И один, наверное, управился бы, а уж втроём — сами боги велели. Оттащив упившихся к парапету башни, чтоб не мешали, мы аккуратно перетащили размещённый на её площадке «скорпион» к внутренней стороне, обращённой к городу. С высоты верхней площадки башни прекрасно просматривается, а значит — и простреливается городская площадь. До её центрального помоста метров двести — недосягаемо для прицельного выстрела из лука, а главное — для пращи, зато вполне досягаемо для тяжёлого вооружения вроде вот этого «скорпиона». А что такое «скорпион»? Фактически — маленькая баллиста, стреляющая не ядрами, а стрелами. В грубом, но по сути верном приближении — тяжёлый станковый арбалет, только с двумя торсионами вместо дуги «лука». Нормальная арбалетная схема с «луком» в этом мире тоже известна — тот же гастрафет греческий, а в «артиллерийском» типоразмере — аркобаллиста. Поэтому, собственно, и нас здесь называют аркобаллистариями. И стреломёт, и ядромёт устроены в принципе одинаково, и отличается баллиста-ядромёт только наличием ползуна-толкателя на тетиве, который при заряжании и выстреле скользит по направляющему желобку.

И стреломёт выстрелит ядром подходящего диаметра, если приспичит, ведь стрелял же я из своего арбалета «желудями» для пращи, но выстрел при этом получается не очень-то прицельным, а нам сегодня такого безобразия не надо. Нам поточнее желательно, а для этого агрегат должен быть с ползуном. Его-то я и достаю со дна корзины с закусью, под которой он был надёжно замаскирован до нужного момента. Подогнан он именно под этот «скорпион» и пару раз испытан пристрелкой на те же двести метров, только не по городу, конечно, а по плавучей мишени в заливе. «Жёлудем», естественно, не стрелой. И, как и давеча в Кордубе, маскировались эти стрельбы пращниками-балеарцами, бившими наугад навесом по той же мишени. Дежурившие в это время на башне стражники подпаивались аналогичным образом, так что наши эксперименты огласки не получили, и предстоящему сюрпризу ничто не мешало.

Близится и момент, ради которого всё это затеяно. С помоста спустился закончивший свою речь оратор, и на его место поднимается Сакарбал — начальник всей городской стражи Гадеса, главный городской силовик, если в современных терминах. А заодно — зять Ратаба, главы клана Митонидов, и это здорово осложняет жизнь клану Тарквиниев. А раз так — не пора ли гадесской страже сменить руководство? Сакарбал, конечно, окружён охраной, а кроме неё на самой площади и в окружающих её домах ещё несколько патрулей копейщиков и пращников. И как раз между нами и помостом — излюбленное место одного из лучших гадесских пращников, балеарца Этона.

У хороших стрелков — своя профессиональная гордыня и свой способ меряться хренами. Лучники, например, метят свои стрелы, а у пращников в моде метить свои «жёлуди». Кто-то какой-нибудь обидной для жертвы надписью типа «Поделом мне», кто-то принятым в отряде девизом, а самые крутые и известные — собственным именем. Самым шиком у них считается впечатать свою свинцовую пилюлю так, чтобы надпись отпечаталась на убитом. Таков и Этон, которого гордыня-то и сгубит. Лично против него я ничего не имею, но скромнее надо быть, скромнее. Если ты лоялен к начальству — зачем лаешься с ним, будь ты хоть трижды одним из лучших? И зачем метишь свои боеприпасы собственным именем, если твоя меткость и так никем не оспаривается? Увы, не повезло бедолаге.

Не так уж трудно было напоить оружейника, отливающего для Этона его «именные» пилюли. И пока тот квасил, а потом выходил из запоя, нужная литейная форма погостила у его коллеги, и без дела она там не валялась.

Мы аккуратно взвели «скорпион», Володя с Хренио обмотали упоры-ограничители его рамы дополнительной мешковиной, чтобы удар по ним рычагов при выстреле был потише. Наводка по вертикали размечена ещё при пристрелке, и мне остаётся только совместить мазозаметные царапинки и зафиксировать механизм в этом положении. По горизонтали ещё проще — доворачиваем весь агрегат, целясь по «стволу». Учитывая продолговатость «жёлудя», он неизбежно закувыркается в полёте, поэтому я не лихачу, в башку не целюсь, а целюсь исключительно в брюшину засидевшемуся в начальниках стражи Сакарбалу. Если промажу в него, что весьма вероятно, так охрана его кучно стоит, хоть кого-то, да зацеплю, и это наешего нанимателя на худой конец тоже вполне устроит. Хорош начальник городской стражи, в которого собственные пращники пуляют, гы-гы! Гнать такого на хрен поганой метлой! Но лучше, если повезёт, всё-таки самого его завалить. И круче, и полезнее…