Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава

Увидев меня в доме, «почтенная» Криула фыркнула, но заострять вопрос не стала. Видимо, решила, что на виду у стольких людей организовать ей незапланированного внука я едва ли сумею. На сей счёт, впрочем, если рассуждать чисто теоретически, у меня имелось своё особое мнение, основанное на том факте, что добрая половина этих «стольких людей» состояла из моих друзей и сослуживцев. Но только теоретически, поскольку сама её дочурка, при всей её показной шаловливости, деваха правильная, и до свадьбы, скорее всего, хрен даст. Ну, в крайнем случае — до помолвки. После, вроде бы, по иберийским обычаям, вообще-то — в приличных семьях — тоже пока ещё нельзя, только после свадьбы, но если очень уж невтерпёж, то все всё поймут правильно, гы-гы!

— Твоя! — шепнул мне с ухмылкой напарник-копейщик, полностью подтверждая моё особое мнение, — Иди пообщайся, я покараулю.

Будь Велия «из таких» — мы б точно успели немножко «поразмножаться». Впрочем, это было, пожалуй, единственное, чего мы с ней не сделали — остальное мы сделали практически всё. В процессе исследования её тела быстро нашлась и монетка, о судьбе которой отказалась рассказать мне Алтея. Нашлась там, где я и ожидал — меж верхних выпуклостей, подвешенная на шее на тонком малозаметном шнурке…

— Мама говорит, что ты околдовал меня, хи-хи, и я сошла с ума!

— А что, если и в самом деле околдовал?

— Может, и околдовал — за тобой такое водится, хи-хи!

— И что ты сама об этом думаешь?

— Думаю, что способность околдовывать не повредит и моим детям…

Мы бы с удовольствием и всю ночь так прообщались, но злоумышленники как-то не удосужились согласовать свои планы с нашими. Обычно ночные нападения происходят ближе к утру, когда сон особенно сладок и крепок, но в данном случае они спешили. Около полуночи в отдалении забрехала собака, затем ещё одна, поближе. Командир стал обходить наши «секреты», и напарник тихонько свистнул мне, предупреждая, что пора бы и честь знать. Увы, пришлось отлипнуть от Велии, возвращаясь к «бдительной охране и стойкой обороне».

— Со своей успел пообщаться? — ехидно поинтересовался начальник, проверив нашу с напарником бдительность, — Чую, скоро уже будет не до того…

Не могу сказать, чтобы я был таким уж рьяным сторонником «пункта первого в уставе», но на сей раз как-то не нашлось у меня с ним разногласий.

И точно — с улицы раздались тихие шаги, шёпот, затем шорох, и над оградой двора возникли головы. Непрошенные гости ловко, тихо и сноровисто преодолевали забор и приземлялись во дворе…

Наши тоже не шумели — до тех пор, пока ограду не преодолели все желающие. После этого их начали старательно прореживать. Свистнули стелы, с хрустом нашли свою цель дротики, прозвучали первые сдавленные вскрики. Кто-то где-то упал, но дело ещё только начиналось. Проникшие во двор были уже не пейзанами. В суматохе тускло блеснули клинки и раздался лязг железа, без которого не решаются почему-то в этом мире серьёзные споры. И пока затруднительно было разобрать в темноте, за чьей стороной признаёт правоту одна капризная сучка, именуемая Фортуной. По той же причине не стоило пока и нам пытаться повлиять на её решение своими болтами.

Тем более, что характерный шорох раздался и у стены дома — кое-кто явно намеревался проникнуть в него не через главный вход. Так и есть — заскрипела черепица кровли. Как раз в возникшие над ней силуэты мы и шмальнули и кое-кого завалили, судя по вскрикам и грохоту упавших, но трое спрыгнули во внутренний дворик дома. Настырные ребята! Мы даже не успели перезарядиться, когда наши камрады-копейщики уложили их дротиками. Но с основного двора рвались новые смертнички, сумевшие как-то потеснить наших. Этих мы встретили болтами, но хватило, увы, не на всех. Не хватило на оставшихся и последних дротиков наших камрадов, так что пришлось и нам взяться за мечи. Кое-кому из наших не повезло — пара-тройка из нападавших весьма ловко обращалась с оружием. Один уже проник между колоннами входа, и его фальката внушала уважение. Едва ли он последует дружескому совету прогуляться на хрен…

Мы с Васькиным заступили ему дорогу. Фальката не очень-то удобна для классического фехтования и уколов, но её рубящий удар в умелых руках страшен. Щит же у него тоже был не плетёный, а самый настоящий, и попытка продырявить его успехом не увенчалась. Зато уж моей цетре досталось по первое число! Невесело пришлось и Хренио, цетра которого оказалась пожиже моей и пришла в негодность уже после второго удара. Поодиночке этот кельтибер — в мерцающих отблесках ночного светильника я узнал одного из продававшихся давеча военнопленных — наверняка уделал бы нас обоих, раз уж нам и вдвоём приходилось несладко. Но тут между нами пролетело увесистое копьё, вонзившееся в его щит — удачно попало, не в умбон, и это была неоценимая помощь. Никто не пробовал орудовать щитом, в котором застряла двухметровая жердь? И не советую! Кельтибер в моих советах не нуждался и сам отбросил бесполезный щит, выхватив вместо него нож, с которым тоже был явно не на «вы». Эх, расстрелять бы сейчас этого бугая на хрен из арбалетов! Но Володя с Серёгой рубились в соседнем проёме между колоннами и помочь нам ничем не могли — судя по упомянутой Серёгой гулящей девке, он только что опять словил очередной фингал. Нет уж, если мне суждено разбогатеть — хрен куплю помпезную греческую хибару с открытым входом-колоннадой!