Unknown - i e8c15ecf50a4a624

В 1909 г. группой «известных,— по выражению В. И. Ленина,— депутатов, известных ренегатов, извест­ных кадетов...» [14] был выпущен сборник статей под общим названием «Вехи», который В. И. Ленин назвал « энцикло­педией либерального ренегатства » [15]. Никогда еще до этого сущность русского либерализма не выявлялась так всесто­ронне и обнаженно, как это было сделано в «Вехах». Уклончивый и трусливый по самой своей природе, привык­ший рядиться в одежды «демократизма» и «народной сво­боды», тщательно прятавший свои истинные цели и мысли от народа, к которому он все время апеллировал, русский либерализм в лице своих влиятельных представителей на этот раз решил поставить точку над «Ь>. «Ценя выше всего развитие политического и классового сознания масс,— пи­сал в связи с этим В. И. Ленин,— рабочая демократия должна приветствовать „Вехи“, как великолепное разобла­чение идейными вождями кадетов сущности их политиче­ского направления» [16].

Формально темой «Вех» были «грехи» русской интел­лигенции; в действительности их авторы решили устроить суд над русской революцией, опорочить ее и доказать полную несостоятельность идей, целей, традиций русского освободительного движения.

Исходной посылкой «Вех» являлась мысль, что самый ошибочный путь — это путь революции. Он не только не ведет к достижению политической свободы и к социальным преобразованиям, но, наоборот, наносит им величайший вред. Суть дела не в том, писал П. Б. Струве, «как делали революцию, а в том, что ее вообще делали». «Обычно после революции и ее победы,— писал он в другом месте,— торжествует реакция в той или иной форме». В подтверж­дение он ссылался на историю. Низы, поднявшись в оже­сточенном бунте против государства в начале XVII в., «только увеличили свое собственное закрепощение и со­циальную силу „господ"». Пугачев своими «воровскими» методами борьбы против государства погубил «дело кресть­янского освобождения». Наследником этих «воровских» методов стала русская революционная интеллиген­ция [17].

«Вехи» яростно обрушиваются на марксистское учение о классовой борьбе, ясно отдавая себе отчет в том, что это краеугольный камень, на котором зиждется все здание де­мократической и социалистической идеологии и практики, источник всех бед и разочарований либерализма в его борьбе с рабочим классом за гегемонию в освободительном движении. С исключительной настойчивостью П. Б. Стру­ве, Н. А. Бердяев, Б. А. Кистяковский и др. стремятся до­казать несостоятельность тезиса о том, что изменение «внешних» условий жизни общества, под которым разу­меется революционное ниспровержение общества, по­строенного на эксплуатации и угнетении, приводит к до­стижению поставленной цели — к всеобщему благу.

«Основная философема социализма, идейный стержень, на котором он держится как мировоззрение,— писал Стру­ве,— есть положение о коренной зависимости добра и зла в человеке от внешних условий». Она объявляется им при­митивной и ненаучной. Эта «примитивность» доказывается низкой клеветой на социализм, который выдается «Веха­ми» за мировоззрение, «где идея производства вытеснена идеей распределения». Из двух основных средств социаль­ного приобретения материальных и духовных благ — рас­пределения и производства — интеллигенция якобы «при­знает исключительно первое». Сконструированная Струве несложная «религия социализма» сводится к идее перерас­пределения отнятых богатств. Социализм «стремится пре­вратить всех людей в „рабочих"..., свести к минимуму высшие потребности» личности и общества «во имя всеоб­щего равенства» [18].

«Вехи» издеваются над «человеколюбием» революцион­ной интеллигенции. Веховцев выводит из себя, что «сим­вол веры русского интеллигента есть благо народа». Они бичуют интеллигента за то, что «его бог есть народ, его единственная цель есть счастье большинства. Им не­навистен этот «культ материальной пользы большинства», «любовь к уравнительной справедливости, к обществен­ному добру, к народному благу...» [19].

С. Н. Булгаков в статье, названной «Героизм и народ­ничество», задался целью развенчать такие качества, ко­торые всегда у всех народов служили образцом для под­ражания. Героизм революционной молодежи он объявляет лжегероизмом. Он осуждает «одержимость» революционе­ров, их «фанатизм», «пресловутую принципиальность», «экзальтированность», «авантюризм» и т. д. «...Пафос ре­волюции,— утверждает автор,— есть ненависть и разру­шение». Революционеры, доказывал С. Л. Франк, оказа­лись в «духовном родстве с грабителями, корыстными убийцами, хулиганами и разнузданными любителями по­лового разврата» [20].