Мы бежим на звук, шлепая туфлями по бетонному полу, будто за нами гонятся по пятам. Возможно, так и есть. Машина оказывается внедорожником. Впечатляет, учитывая, что она возвышается над остальными автомобилями, делая их мелкими и незначительными. «Лэнд Ровер». Либо Силас ездит на машине отца, либо купается в его деньгах. А может, у него и нет отца. Он все равно не сможет мне сказать. Откуда я вообще знаю, сколько стоит такая машина? Я помню, как все устроено: машины, правила дорожного движения, президентов, но не кто я такая.
Он открывает для меня дверь, оглядываясь на школу, и я сажусь с чувством, что меня разыгрывают. Он может быть ответственен за происходящее. Мог дать мне что-то, из-за чего я временно потеряла память, а теперь ведет свою игру.
— Это по-настоящему? — спрашиваю я, замерев над передним сидением. — Ты не знаешь, кто ты?
— Нет, не знаю.
Я верю ему. Вроде как. Я устраиваюсь на сидении.
Он еще с мгновение вглядывается мне в глаза, а затем захлопывает дверцу и идет к водительскому месту. Я пожевываю палец, пока он залазит внутрь и заводит машину, нажав кнопку.
— Откуда ты знаешь, как это делается? — спрашиваю я.
— Что?
— Как завести машину без ключа.
— Я… я не знаю.
Я наблюдаю за его лицом, пока мы выезжаем с парковки. Он часто моргает, еще раз на меня оглядывается и облизывает нижнюю губу. Остановившись у светофора, он находит кнопку «ДОМ» на навигаторе и нажимает на нее. Поразительно, что он до такого додумался.
— Изменения в направлении, — говорит женский голос. Мне хочется психануть, выпрыгнуть из двигающейся машины и бежать, как напуганный олень. Мне так страшно…
У него большой дом. Во дворе нет машин; двигатель тихо урчит, пока мы ждем у тротуара.
— Ты уверен, что это твой? — спрашиваю я.
Парень пожимает плечами.
— Не похоже, что дома кто-то есть. Пойдем?
Я киваю. Я проголодалась, хотя и не должна была. Мне хочется зайти внутрь и что-то съесть. Может, изучить наши симптомы и проверить, не могли ли мы случайно вступить в контакт с какой-то пожирающей мозг бактерией, укравшей нашу память. В таком доме обязательно должно быть несколько ноутбуков. Силас сворачивает во двор и паркуется. Мы робко выходим, оглядываясь на кусты и деревья, будто они вдруг возьмут и оживут. Он находит ключи от входа. Я изучаю его, пока жду позади. С такой одеждой и прической он похож на крутого беззаботного парня, но его поза подсказывает, что он несет бремя многих забот. От него также пахнет улицей: травой, сосной и насыщенным запахом черной грязи. Силас собирается повернуть ручку.
— Стой!
Он медленно поворачивается, несмотря на мой повышенный тон.
— Что, если внутри кто-то есть?
Парень ухмыляется или, возможно, гримасничает.
— Может, хоть они нам расскажут, что происходит…
Затем мы заходим. Замираем на минуту, оглядывая местность. Я прячусь за Силасом, как трусиха. Мне не холодно, но я дрожу. Все здесь такое внушительное и тяжелое — мебель, воздух, моя сумка, мертвым грузом висящая на плече. Силас проходит вперед. Я хватаюсь за его рубашку, и мы переходим из фойе в гостиную. Так и бродим по комнатам, останавливаясь, чтобы изучить фотографии на стенах. Двое улыбающихся загорелых родителей обнимают двух улыбающихся темноволосых мальчишек с океаном на заднем плане.
— У тебя есть младший брат, — говорю я. — Ты знал об этом?
Он качает головой. Чем старше братья, тем реже встречаются их улыбки. У них полно прыщей и пластинки на зубах, а родители перестарались в попытке напустить на себя веселый вид, прижимая к себе напряженных деток. Мы переходим в спальни… в ванные. Поднимаем книги, читаем этикетки на коричневых пузырьках из аптечки. Его мама украсила всю квартиру засушенными цветами; они вжаты между книгами на ее тумбочке, в комоде, и выставлены на полках в родительской спальне. Я касаюсь каждого цветка, нашептывая под нос названия. Я помню их все. По какой-то причине, это вызывает у меня хохот. Силас резко останавливается, зайдя в комнату мамы с папой и обнаружив меня согнувшейся от смеха.
— Прости, — говорю. — Так, нахлынуло…
— Что нахлынуло?
— Я вдруг поняла, что забыла абсолютно все о себе, но помню, как выглядит гиацинт.
Он кивает.
— Да. — Затем смотрит на свои руки и морщит лоб. — Думаешь, нам стоит кому-то рассказать? Может, поехать в больницу?
Читать дальше