Пролог

Впоследствии, многие стали придерживаться того мнения, что Гистас Грине – вампир, и именно этим объясняется его загадочное воздействие на окружающих, но никаких фактов, подтверждающих эту экстравагантную гипотезу, обнаружено не было. Кровь он не пил (по крайней мере не был замечен), солнечного света не боялся, а свиные ребрышки с острым чесночным соусом просто обожал.

Первый раз он появился в Бакаре тридцать пять лет тому назад на одной из богом забытых окраин. В районе депрессивном до невозможности. Конечно не таком, как Южное Бутово, Черкизон, или, к примеру, Гарлем, но тоже ничего хорошего. Откуда там взялся маленький – лет пяти, максимум шести, хорошо одетый, красивый, голубоглазый мальчик, с непривычно светлой кожей, никто не знал. Да и не собирался узнавать – появился и появился.

Незамеченным такое событие остаться не могло и первым на мальчишку обратил профессиональное внимание сутенер по кличке Червяк. Прозвище это он получил по совокупности причин. Во-первых, за внешность. Голова, шея и туловище Червяка были примерно одного, не очень большого диаметра, что делало его, в целом, чрезвычайно похожим на гигантского представителя класса кольчатых червей. Во-вторых – за общую противность. Третей же причиной, столь неблагозвучного погоняла, были прозрачные намеки проституток, курируемых Червяком, о размерах и внешнем виде его мужского достоинства.

Обнаружив смазливого мальчишку, Червяк тут же решил взять над ним "шефство", ибо разнообразных извращенцев в Бакаре всегда хватало, а уж педофилов различных мастей и ориентаций – вообще, пруд пруди. Прекрасно разбираясь в конъюнктуре данного сегмента рынка услуг, Червяк уже прикинул, что будет зарабатывать на мальчонке не меньше семи золотых в декаду. Не тратя времени даром, он приступил к обучению неофита тонкостям мастерства, но потерпел в этом занятии жестокое фиаско. Жестокое в нескольких смыслах. Во-первых, вдребезги была разбита хрустальная мечта о стабильной прибавке к доходам. Во-вторых, проклятый мальчишка так укусил его за червеобразный отросток, при помощи которого Червяк проводил обучение по наглядному методу, что от нестерпимой боли и изрядной кровопотери сутенер чуть было не отдал душу демонам Тьмы, которые давно уже имели на нее виды. Придя к неутешительному выводу, что ничего путного из мальчишки не выйдет, Червяк избил его, как он надеялся, до смерти, и выкинул тело на помойку, предварительно раздев, ибо за вещи маленького негодяя можно было выручить несколько серебряных монет – так чего же добру пропадать? А так хоть какая-то польза будет от зубастого мерзавца.

В жизни нередко бывает, когда то, что плохо начинается, заканчивается хорошо. Случаются и обратные примеры, когда счастливое начало приводит к краху. Но, и это логично, чаще всего, плохое начало завершается плохим концом. Так произошло и в данном, конкретном случае. Правда, здесь надо сделать уточнение – если смотреть на все произошедшее с точки зрения Червяка.

Если же смотреть с точки зрения мальчика, то все будет наоборот – плохое начало завершилось хорошо. А вообще, если опять же, как мы это уже делали, рассматривать этот конфликт с точки зрения теории игр, то все, что произошло, было в чистом виде парной игрой с нулевой суммой, где выигрыш одного из партнеров является проигрышем другого. Выиграл мальчишка. Он оказался живуч до чрезвычайности и через двое суток сумел выползти на дорогу, где его и подобрали нищие.

С ними он прожил примерно полгода. Они научили его побираться и защитили от гнева Червяка, который, узнав о чудесном воскрешении, хотел было завершить начатое и добить маленького подлеца, но не тут то было – мальчишка уже стал официальным членом Цеха Нищих и на него распространялись все льготы этого сословия, вроде той, что выдать его на расправу можно было только по решению главы Цеха, а тот отдавать такой приказ вовсе и не собирался. Впрочем, кроме льгот, существовали и тяготы, такие, как например, сдача определенной суммы за декаду. Но, если рассматривать все вкупе, нищие несомненно помогли мальчику, за что были впоследствии вознаграждены с лихвой – в "ночь длинных ножей", когда Змей вырезал отчетно-перевыборное собрание, единственными выжившими, которых он не тронул, были представители этого Цеха.

Нищенство мальчишки, которого тогда звали вовсе не Змей, а "эй ты, заморыш!", завершилось в один прекрасный день. Мимо него проходил Свидетель, одетый в непременный серый балахон. Лица его, скрытого, по обыкновению, глухим капюшоном, никто не разглядел, да и не пытался. Он походя бросил маленькому попрошайке мелкую монетку и уже удалился на несколько шагов, когда внезапно остановился и вернулся назад. Некоторое время он вглядывался в лицо мальчика, а потом заговорил.