Юрий Станкевич: Миллиард ударов

Они выпили вина, выкурили по сигарете, и он помог ей снять с себя одежду. Но она вдруг вспомнила, что забыла в его комнате “косметичку”.

— Потом заберу, там всё равно ничего особенного нет, — сказала она.

— Я принесу, — услужливо предложил он, ощущая надобность сбегать в туалет. Сказать об этом постеснялся, благо причина нашлась сама: сходить за оставленной “косметичкой”.

Но дверь не открывалась. Ключ был намертво заблокирован в замке.

И он сразу же почувствовал страх, нахлынувший ниоткуда: комнатка, минуту назад казавшаяся уютным гнездышком, вдруг мгновенно преврати­лась в опасную западню. Ключ упрямо не поворачивался, руки тряслись, а движения стали суетливыми, как у безумца.

— Да брось ты, — посоветовала ему девушка, — потом откроем, иди ко мне.

Преодолевая ужас, он вернулся в постель, разделся, но желание, снедав­шее его минуту назад, пропало. Вместо него с новой силой навалился страх.

Тогда он вскочил и, не обращая ни на что внимания — ни на свои ру­ки, ни на язвительную улыбку девушки, ни на поднятый им излишний шум, — начал выбивать дверь.

И как только она открылась, страх исчез, будто его и не было.

Теперь мужчина уже смутно помнил, чем закончилось любовное при­ключение. Скорее всего, а, несомненно, так оно и было, девушка сразу уш­ла, а он вернулся к себе, упал на кровать и забылся тяжёлым сном.

“Ужас”.

Человек по имени Павел Дук почувствовал, что ему становится по-на­стоящему плохо. Руки похолодели, а ноги утратили способность держать вес тела, и он, спиной по стене, съехал вниз, на пол.

“Опасность”.

Степень этой опасности он осознал только сейчас. Действительно, он не молод, и как все люди в его возрасте, имеет изрядный “букет” болезней, не­которые уже явственно проявились, другие находятся в зародышевом состо­янии. Многие его ровесники внезапно умирают, к удивлению знакомых и родственников. Умереть не сложно. Что такое существование человека? Как он когда-то вычитал, а теперь вспомнил, тонкая красная нить, которая сразу рвётся, если сила жизни возобладает. А красная потому, что живая: красный цвет — цвет крови.

В конце концов, в его положении это не что иное, как пустые разгла­гольствования, оборвал он себя. Когда дверь этой западни откроется, то его, вполне возможно, найдут на грязном, заплёванном полу, с синим обезобра­женным лицом, под стенами, испещрёнными гнусными словами, отврати­тельными в своей предельной мерзости. Можно только представить, какие психические отклонения водили рукой тех, кто это писал... Вызовут “скорую помощь”, потом жену, подключат вечно всем недовольных милиционеров-ту- годумов. Интересно, что подумает жена, когда обнаружит его тело в этом районе, в незнакомом доме — месте, никогда ранее им не упоминавшемся? Взрослые дети? Впрочем, тогда ему будет на всё это глубоко наплевать. По­жалуй, что так.

Новая волна страха накатила на него.

— Помогите! — опять закричал он что есть силы.

Молчание.

Безусловно, он теперь как раз в том возрасте, когда его сердце уже вы­работало свой миллиард сокращений, — думал мужчина, — а это значит, что надо подготовиться и встретить неизбежное без лишних волнений и жалоб на судьбу. Разве смерть, всегда находящаяся, как он однажды вычитал у Ка­станеды, рядом с нами, за спиной с левой стороны, на расстоянии метров по­лутора, может проявить к кому-нибудь интерес, сочувствие, милость, ещё какие-нибудь чувства, кроме безразличия и враждебности? Конечно, нет. Однако же человеку, если он осмотрителен и не лишен интуиции, стоило бы не сетовать на эту извечную враждебность, не бояться, не враждовать в от­вет, а, наоборот, попытаться подружиться с ней и прийти к согласию.

“Не бояться?”

Мужчина готов был поклясться, что его теперешнее состояние как раз не является боязнью смерти. “Здесь что-то совсем иное, необъяснимое, воз­можно, какая-то патология, годами дремавшая в нём, не имевшая случая проявиться”, — лихорадочно рассуждал он. Боятся же люди темноты, замк­нутого пространства или, наоборот, бескрайнего и открытого, молний, пауков, мышей, громких звуков, вида крови, глубины, змей, да мало ли ещё чего. “Может, и он из этой категории? Фобиями страдают почти все. Однако же нет, здесь не совсем так, — пытался он анализировать и доказывать самому себе. — Чего именно он боится? Замкнутого пространства? И только? Этот фактор, несомненно, присутствует, но вряд ли он имеет существенное значе­ние, нет — здесь не то. Тогда что?”