Златан огорчениях. - Я — Златан

Так или иначе, он никогда не спрашивал меня о моей травме. Не решался. Ну, на самом деле, перед полуфинальным матчем Лиги чемпионов против «Интера» он поговорил со мной. Но он

ГЛАВА 25

Порой я слишком строг к людям. Не знаю, я всегда такой был. Отец, когда выпивал, становился похож на разъяренного медведя, вся семья боялась и старалась куда-нибудь уйти. А я оставался с ним, как мужчина с мужчиной, и кричал что-то вроде: «Ты должен бросить пить!» Он злился. «Это мой дом, черт возьми! И я буду делать, что захочу. Выгоню вас к чертям».

Иногда там царил настоящий хаос. Квартира ходуном ходила. Но мы никогда не доходили до драки. У него было большое серд- це. Он жизнь был готов за меня отдать. Но я, честно говоря, к бою был готов.

Я был готов ко всему, хотя это не имело смысла. Это привело бы только к яростному противостоянию. Это не стало бы шагом в правильном направлении — как раз наоборот. Тем не менее, я продолжал с ним бороться. Не то чтобы я хвастаюсь, что я самый крутой в семье, вовсе нет. Просто говорю, как есть.

У меня всегда была эта черта. Я оставался. Не убегал, причем это касается не только папы. Так было везде. В моем детстве было полно людей жестких и вспыльчивых: мама, сестры, парни из моего района. И вот с тех самых пор во мне сидело вот это: Что случилось? Кто хочет подраться? Я всегда готов.

Я избрал такой путь. Другие члены семьи избрали себе дру- гой. Санела была эмоциональной. А я был бойцом. Если кто-то подсунет мне дерьмо, я ему это дерьмо верну обратно. Таков мой способ выживать, и я научился не подслащать пилюлю. Говорил все прямо, ничего вроде: «Ты очень хорош, ты прекрасен, но...». Скорее так: «Контролируй себя, мать твою». Потом уже наступали последствия. Как-то так. Но я повзрослел. Уверен, что я изменил- ся, когда оказался в Барселоне. У меня появилась Хелена, дети, я стал спокойнее, даже говорил: «Передайте, пожалуйста, масло». Но все-таки многое во мне еше оставалось. В те дни я, сжав куда- ки, был готов отстаивать свою позицию. Это было в конце весны- начале лета 2010 года. Чемпионат мира в ЮАР был уже на носу, а Жоан Лапорта покидал «Барселону».

всем не волновало, что это стоило бы клубу сотни миллионов. Нам предстоял последний матч сезона. Я был на скамейке запасных. Собственно, ничего другого я и не ожидал. Но сейчас он вдруг захотел со мной поговорить. Он позвал меня в свой кабинет на стадионе. Это было утром. В кабинете у него висели футбольные формы, собственные фотографии и все в этом духе. Атмосфера была леденящей. C тех пор, как я сорвался, мы не разговаривали. Он здорово нервничал. Его глазки бегали.

Этот человек не обладает ни природной харизмой, ни настоя- щим авторитетом. Если не знать, что он главный тренер топ-клуба, его можно не заметить, входя в комнату. Он нервничал. Уверен, он ждал меня, чтобы что-то сообщить. Я ничего не говорил. Ждал.

Итак, — начал он. Он не смотрел мне в глаза.

Я не совсем уверен, как поступить с тобой в следующем се- зоне.

О’кей.

Все зависит от тебя и Мино. Я хочу сказать, что ты же Ибра- гимович. Тебя ведь не устроит играть через два матча на третий?

Он хотел, чтобы я что-то сказал. Я-то мог. Но я ж не дурак. Я прекрасно понимал, что тот, кто в таких ситуациях больше го- ворит, остается в проигрыше. Так что я держал рот на замке. Не двигался. Сидел абсолютно неподвижно. Разумеется, я понимал, что он сказал, будто бы пока ничего не ясно. Но звучало это так, будто он хочет от меня избавиться, а это не шутки. Я был крупней- шей покупкой клуба за всю историю. Но я сидел тихо. Ничего не предпринимал. Тогда он повторил:

Я не знаю, что с тобой делать. Что скажешь? Как ты на это смотришь?

Мне было нечего сказать.

Это все? — кое-как выдавил я.

Да, но...

Что ж, спасибо, — сказал я и ушел.

Полагаю, я очень сурово на него взглянул. По крайней мере, я хотел так на него посмотреть. Но внутри я просто горел. И когда я вышел, я позвонил Мино.

Гвардиола. Кажется, это было 19 июля. Большинство игроков еще не вернулось с Чемпионата мира. Вокруг нас было довольно тихо, и Пеп попытался завести светскую беседу. У него явно была какая- то новость. Он был взволнован и вообще выглядел нелепо. Но он, судя по всему, хотел начать с приятных вещей.

Как прошел отпуск?

Хорошо!

И как ты себя чувствуешь перед новым сезоном?

Прекрасно. Я готов. Собираюсь выложиться на все сто про- центов.

Слушай...

-Да?

Тебе надо быть готовым к тому, что придется сидеть на ска- мейке, — сказал он. И это, как я уже сказал, был первый день. Еше даже не началась предсезонка. Гвардиола не видел моей игры, даже минуты не видел. И его слова нельзя было понять иначе как очередной выпад в мою сторону.