Богатство всегда избирательно и крайне дифференцируемо, бедность в своей основе уравнительна, и в этом ее наибольшая социальная опасность. Принято считать, что зависть больше присуща богатым, но это неверно. Зависть богатого – это стимул для достижения уровня ревнуемого. Зависть бедных – это возвращение в свое лоно всех и всякого, на которых она распространена. Это не вина бедных, это их социальный профиль, так как сравнивать можно лишь что-то с чем-то. Отсутствие объекта для сравнения приводит к непониманию истинного содержания и сути сравнения. Это подтверждается всем ходом мировой истории. Рабы грабили и уничтожали имения своих господ, крестьяне жгли помещичьи усадьбы, рабочие разбивали и портили станки, и хотя через некоторое время при создании нового государства, строя или при переходе в другую социальную группу все разрушенное приходилось создавать заново, стремление к разрушению, к уничтожению, низвержению является безусловным социальным кредо бедности. Это противоречие между видимым богатством и видимой бедностью ставит вопрос власти в сложное соподчиненное состояние: с одной стороны, власть является порождением богатства, а с другой – основой власти, ее фундаментом является бедность. Разрешение данного противоречия, нахождение «золотого сечения» составляет наиболее сложный и наиболее взрывоопасный вопрос сохранения власти.
Независимо от типа государственного устройства, его тоталитарного или демократического характера, власть находится в руках богатых только тогда, когда это позволяют им делать бедные, а бедные позволяют это делать только тогда, когда удовлетворение их первичных интересов не опускается ниже порога физического существования. Точных рамок или формул, по которым это можно вычислить, общество не знает. Их определение идет венчурным путем и зачастую является авантюрой, т.е. действием без заранее ясного результата. Теоретическая посылка вышеизложенного необходима к размышлению об экономическом состоянии и экономическом будущем России. Социальные катаклизмы, пережитые Россией в XX в., привели к череде бесконечной смены одних социальных субъектов богатства другими. То есть богатство постоянно меняло хозяина, или, говоря языком экономическим, – собственников.
XXI век, войдя в полосу глобализации, разрушил привычную полифонию национальных государств, изменил параметры, структуру и объемы их национального богатства. «Сама по себе глобализация – явление объективное. Как этап развития человеческого сообщества, она принесла с собой немало положительного … Вместе с тем, чем дальше, тем больше ощущается негативные последствия глобализационных процессов». Фактически этими словами А. Галкин выразил аксиому процесса глобализации. Объективность глобализации привела к выигрышу стран «золотого миллиарда» и усилению противоречий в странах «третьего мира». Вместе с тем и сами жители наиболее развитых стран, втянутые в процесс глобализации, оказались в негативных экономических процессах, а их социально-экономический статус явно имеет выраженные кризисные тенденции. В частности, А. Галкин выделяет такие негативные черты для жителей стран «золотого миллиарда», как:
а) возрастание неустойчивости мирохозяйственных процессов;
б) обострение проблем занятости;
в) частичный демонтаж социальной инфраструктуры;
г) серьезное ослабление конкурентоспособности производимой в них продукции и т.д. К этому следует добавить изменения в миропорядке.
По данным компании Global Market Insite, Inc. (GMI) – крупнейшего поставщика технологических решений для международной маркетинговой разведки, среди жителей большинства стран «Большой восьмерки» превалирует высокий уровень социальной тревожности: в Японии – 69 %, Италии – 49, Германии – 40, Франции – 62, Великобритании – 36, России – 46, и лишь в США и Канаде три четверти и более опрошенных (75 % и 79 % соответственно) в той или иной степени уверены в своем будущем. Данные получены в ходе межстранового опроса G8 Fears по методике GMI Poll, который проводился с 15 по 23 июля 2006 г. среди 8000 респондентов в возрасте старше 18 лет. На основе этого опроса был сделан вывод, характеризующий социальные угрозы для большинства стран «восьмерки», особенно для европейских континентальных государств: «Можно сказать, что социокультурные проблемы, связанные с риском глобализации (типа “потери национальной самобытности” и т.п.) “просятся” в повестку для будущих встреч мировых лидеров G8».
Читать дальше
