«Россия в глобализирующемся мире» (Под редакцией чл. – корр. РАН Р.С. Гринберга), М., 2009 г., с. 93–130.
ЕСТЬ ЛИ У РОССИИ НАЦИОНАЛЬНАЯ ЭЛИТА?
(По материалам «круглого стола»
журнала «Москва»)
Вопросы для размышления:
1. Верно ли, что определяющими субъектами мировой истории являются политические, социальные и культурные элиты? Можно ли сказать, что это некий неизменный исторический закон: «так было, так есть, так будет»?
2. Трюизмом стало признание отсутствия у современной России национальной элиты. Какой смысл вы вкладываете в понятие национальной элиты? В какие периоды своей истории Россия обладала ответственной национальной элитой? Какие примеры подобного рода можно привести из истории других стран?
3. Что собой представляет современная российская элита? Каков ее социальный, групповой (клановый), этнический состав? Каковы ее психологические характеристики? Каковы основные противоречия внутри нее?
4. Существуют ли внутри современной российской элиты силы, которые потенциально могли бы стать основой для новой национально ориентированной элиты? Можно ли говорить о существовании в современной России некой контрэлиты (или хотя бы намеков на нее), потенциально способной сменить существующую элиту (или хотя бы войти в последнюю в качестве влиятельной группы)?
Олег Кильдюшов, философ, социолог.1. Ответ на первый вопрос в значительной степени будет зависеть от того, принимаем ли мы в качестве работающей саму терминологию из запылившегося арсенала давно забытой философии истории: «всемирная история», «субъект мировой истории», «исторический закон» и т.п. Ведь давно существуют и радикально иные концептуальные подходы – например, к пониманию цели и направленности исторических явлений: история не имеет смысла, говорит нам знаменитый теоретик науки Карл Поппер, но именно мы сами можем и должны придать его ей, «то есть писать ту историю, которая нас интересует». Другие же авторы сомневаются в определяющей роли элит. Так, в русской мысли открытым противником элитаристской концепции истории, как известно, был Л.Н. Толстой. Однако если в анализе исторического процесса спуститься на уровень ниже, на уровень народа, «господствующего во всемирной истории, для данной эпохи», здесь, естественно, возникает проблема элиты, поскольку, как говорит Гегель, «во главе всех действий, следовательно, и имеющих всемирно-историческое значение, стоят индивиды», которые «выступают как живые воплощения субстанциального деяния мирового духа». Это и есть функциональное определение роли элиты в истории: к ней относятся те, для кого «всеобщее» одновременно является их собственным «частным». Гегель именно в этом смысле называет элиту «всеобщим сословием».
2. В науке об обществе, социологии, социально-классовой структурой занимается теория стратификации, которая исходит из того, что общество делится на отдельные социальные группы (страты) в зависимости от профессиональных, образовательных, морально-этических, религиозных, имущественных и других признаков. Границы страт определяются однородностью общественных функций, выполняемых теми или другими индивидами. То есть неизбежность расслоения общества, или социальной дифференциации, вытекает из специализации отдельных частей социальной системы, выражающейся в профессиональном разделении труда, иерархии руководителей и исполнителей и т.д. В этом чисто аналитическом, а не оценочном смысле, в любом обществе, в любой нации есть национальная элита. Более того, почти сто лет назад выдающийся немецко-итальянский социолог Роберт Михельс, анализируя современные демократические партии, в том числе левые, сформулировал «железный закон олигархии»: поскольку прямое господство масс технически невозможно, то любой режим неизбежно вырождается во власть немногих избранных – т.е. элиты (олигархии): «Как только демократия достигает известной стадии своего развития, начинается процесс вырождения, и тем самым она приобретает аристократический дух, а иногда и аристократические формы и становится похожей на то, против чего она выступила в поход. Тогда из ее собственного лона возникают новые обвинители, уличающие ее в олигархии. Однако после периода славной борьбы и периода бесславного участия в господстве и они в конце концов растворяются в старом доминирующем классе. Однако против них встают все новые борцы за свободу уже от имени демократии. И нет конца у этой жестокой игры между неизлечимым идеализмом новых и неизлечимой жаждой власти старых…»
Читать дальше
